"Ирина Стрелкова. Похищение из провинциального музея" - читать интересную книгу автора

расстраивали придирчивую Ольгу Порфирьевну. В досаде она машинально
подняла с пола кусочек замазки и тщательно затерла войлочной подошвой
пятнышко на паркете. И тут вдруг с улицы донесся дикий скрежет. Как ножом
по стеклу, но во много крат сильнее и противнее. Испуганная старуха спешно
повернула бронзовую ручку, открывавшую одновременно верхний и нижний
шпингалеты, распахнула дверь и вышла на балкон.
На перекрестке, затененном густой зеленью, нос к носу стояли две машины -
городская "неотложка" и синий "Москвич". Под самым балконом знакомый Ольге
Порфирьевне шофер "неотложки" на высоких нотах объяснял правила разъезда
на перекрестке владельцу "Москвича", явно нездешнему, в рыжей замшевой
кепочке с захватанным козырьком.
Ольга Порфирьевна в гневе наклонилась через перила.
- Нельзя ли потише? Тут не базар!
- Да не лезьте вы, бабуся, не в свое дело! - огрызнулся шофер "неотложки".
- Я не собираюсь из-за каждого дурака садиться в тюрьму! - И продолжил уже
не наверх, в ее адрес, а для владельца "Москвича": - Ты где поворачивал?
Ты как шел? - Шофер был настроен излить весь свой гнев до последней капли
и только тогда, окончательно разрядившись, отправиться своей дорогой.
Владелец синего "Москвича" смиренно оправдывался, но все же успел пару раз
поднять голову и как бы призвать Ольгу Порфирьевну в свидетели, что он не
спорит, хотя вовсе не так уж виноват.
Его лицо показалось ей знакомым. Кажется, он был в музее вчера и очень
интересовался "Девушкой в турецкой шали" Пушкова. Да, это он, вчерашний
любознательный посетитель. По музею он, разумеется, расхаживал не в
кепочке. Что за дурь - в почтенном возрасте напяливать на голову какую-то
мерзость!
Ольга Порфирьевна вернулась в гостиную, тщательно затворила за собою дверь
и задвинула шпингалеты. Не забыть сегодня же распорядиться, чтобы до
вечера добросовестно начистили всю бронзу в голубой гостиной. И уж заодно
освежили паркет... Мельком глянув под ноги, она не обнаружила валявшегося
только что на полу кусочка замазки. Куда же он девался?
- Ах, да! - Она коснулась пальцами лба. - Я же его подняла своими руками,
а потом, наверное, бросила с балкона.
На камине часы с Мефистофелем показывали без четверти десять. Ольга
Порфирьевна заторопилась, однако, берясь за ручку двери, ведущей в зал
Пушкова, успела и тут обнаружить прозелень. Ольга Порфирьевна раздраженно
повернула ручку и распахнула дверь. Ноги ее подкосились, и она еле
удержалась, прислонясь к притолоке. На противоположной стене зала
разверзлась пустота. Лучшее творение Пушкова - "Девушка в турецкой шали" -
исчезло.
Не веря глазам, Ольга Порфирьевна подтащилась ближе на ватных, непослушных
ногах и потрогала стену. Краска здесь казалась голубоватой, тогда как вся
стена пожелтела. На желтоватой стене выделялся голубой небольшой
прямоугольник, в нем торчал крюк, слегка обросший паутиной, надорванной
там, где находился шнур. Портрет был снят очень осторожно и аккуратно.
Ругая себя за преждевременную панику, старуха поспешила вниз. Слабость в
коленях пропала, ноги легко несли Ольгу Порфирьевну по ступенькам
беломраморной лестницы. Она быстрой трусцой пересекла вестибюль и толкнула
дверь бывшей швейцарской.
Киселев, как школьник, застигнутый учителем, что-то поспешно свалил со