"Станислав Стратиев. Недолго светило солнце" - читать интересную книгу автора

крыльями воздух и исчезла между деревьями. И снова тишина, густая,
непроницаемая.
"Для чего они живут? - вопрошал Крумов. - Кому они нужны?"
Он обращался не к богу, в бога он не верил, а к той высшей, неведомой
силе, которая распоряжалась на земле, он спрашивал ее, искренне убежденный в
своей правоте, недоумевая, почему эта сила расточительствует, почему создает
таких людей. На земле и без них мало места, зачем она создает их - лишних,
только мешающих другим.
"Мы не были такими, - думал он. - Мы были другими. Мы старались, хотели
что-то создать, а эти только разрушают..."
Ему хотелось кричать, хотелось выть от сознания безвыходности
положения, от несправедливости, от собственного бессилия. Он метался по
комнате из угла в угол, не зная, что предпринять, голова его пылала...
Уже была глубокая ночь, а Крумов все еще ходил по комнате и
думал-думал, искал выход. Должен же быть выход, не может не быть.
Было два часа ночи, когда Крумов высыпал из кожаной сумки лук, пошарил
рукой по ее дну, проверяя, не осталась ли головка - другая, на всякий случай
вытряхнул сумку и поискал глазами электрический фонарик. Фонарик лежал на
месте - на полке: Крумов любил порядок. Сунув фонарик в карман, он вышел во
двор.
Его тень скользнула по веранде и растворилась в темноте ночи.
Приблизившись к грушам, Крумов осветил колодец. Лестница была на
месте - ее не убрали. Он выключил фонарик, напряженно прислушался,
всматриваясь в темноту. Вокруг никого не было. Только цикады стрекотали в
траве. Дом безмолствовал. Крумов встал на лестницу, еще раз огляделся и
спустился в колодец.
Минут через пятнадцать вылез, осмотрелся и, тихо ступая, направился к
калитке. Калитка тихо скрипнула. Крумов прикрыл ее за собой и исчез в
темноте. Он ушел в сторону стоявшего безмолвной стеной леса.
Вернувшись из леса, Крумов на цыпочках прокрался через веранду,
бесшумно проскользнул в свою комнату. Сел на кровать и задумался.
"Скажу, что он был пьяный, - рассуждал он. - Как Пежо, которому
устроили тот номер. Был пьяный, и все ему примерещилось. Как он докажет, что
видел это? Теперь нет ни пуговиц, ни кольца, ничего нет... Пускай ищут, если
им делать нечего... Лес большой..."
Хозяин дачи встал и снова зашагал из угла в угол.
"Лес большой... - говорил он себе. - Ничего не найдут..."
Он снова сложил лук в кожаную сумку, застегнул ее, поставил в угол.
- Так, - вслух сказал он, - это мы сделали... Пускай теперь
доказывают...
Доказать что-либо теперь было невозможно, в колодце не осталось никаких
следов. Крумов все выгреб и собрал в сумку. Решил, если спросят, скажет:
"Весь вечер мы пили, рассказывали разные истории, кажется, и о таких случаях
говорили. Может, от этих разговоров ему и стукнуло в голову... ракия до
добра не доведет, память отшибет так, что на следующий день ничего не
вспомнишь..."
Он мерил комнату шагами и думал, думал, мысль его сновала взад-вперед,
анализировала, взвешивала доводы, улики и снова бежала вперед... Крумов
понимал: если сейчас допустит ошибку, - пропадет. Нужно думать сейчас.
Завтра будет поздно...