"Станислав Стратиев. Недолго светило солнце" - читать интересную книгу автора

немного поработаем, а потом перекусим.
Рев бульдозера со стороны дороги внезапно смолк, и в тишине раздался
голос Ванки:
- Э-эй, кто будет кормить ваших детей? Почему не работаете?
- Ты накорми своих, - ответил ему Антон. - А мы как-нибудь о своих
позаботимся.
- Не пора ли обедать? - снова донесся голос Ванки. - Двенадцать уже
давно миновало. Еще немного и я сварюсь на этом солнце.
- Пошли! - сказал бай Ламбо. - Все равно толку от вас уже не будет.

Тень персиковых деревьев, хотя и жидкая, защищала от нещадного солнца,
молодые листья встречали палящие лучи и пропускали их уже преломленными.
- Эх, сейчас бы холодного пивка! - мечтательно произнес Ванка. - За
одну бутылку дал бы три лева.
- Разве товарищ Гечев тебе не привез пива? - спросил Антон. - Он ведь
всегда привозит.
- Привозит анисовку, - объяснил Ванка. - И за нее я плачу. Он знает:
если я сам вздумаю пойти за ракией, потеряю полдня. А это для него чистый
убыток.
Помидоры были свежие, чуть зеленоватые. Ванка сорвал их в огороде
Парлапановых. Сашко нравились именно такие помидоры, зеленоватые, с терпким
привкусом. Он брал ломоть хлеба, клал на него кусок брынзы, приминал ее,
сверху - кусок колбасы и зеленый сладкий перец.
- Один шофер тут должен был подбросить щебень для Ценова, - продолжал
Ванка, - и обещал прихватить ящик пива, но, видно, не смог вырваться со
стройки.
Трое ели и слушали Банку - он целый день один на бульдозере, молчание
мучило его, как болезнь. Работая, он громко пел, но из-за шума мотора не
слышал себя. Потому в обед он старался наверстать упущенное и не давал
никому слова вставить. В дачной зоне он работал уже второй год. С ранней
весны выкорчевывал деревья и прокладывал дороги. В город спускался раза два
в месяц, не чаще. Жил как Робинзон, один, без людей, но на одиночество не
жаловался, ибо относился к той категории людей, которые ничего не принимают
близко к сердцу. Он был одних лет с Сашко и жил легко и просто, как воробей,
даже похож был на взъерошенного воробья.
Он сам выбрал свой жребий - нелегально прокладывал дороги в дачной
зоне, где люди готовы много дать, чтобы кто-то бульдозером выровнял им
участок и проложил дорогу от их дачи до других дорог и, вообще, сделал
работу, которую тридцать человек будут делать три месяца. Из того, что люди
платили, Ванке перепадала треть, остальное уплывало в карман товарища Гечева
и Ванкиного начальника, диспетчера, распределявшего работу и машины. Потому
что по документам Ванка работал на благоустройстве городских улиц, которым
суждено было оставаться неблагоустроенными.
- В апреле здесь работали солдаты из стройбата, строили дачу
Драгомирову, - начал Ванка. - Был среди них один из Делиормана. Должен вам
сказать, что человека с таким аппетитом я никогда не встречал. Если
голоден - будет глодать черепицу. Привезли им, например, казан с фасолью,
они все съели, а потом он взял полбуханки хлеба и так вылизал этот казан,
что потом его и мыть не пришлось. Он борцом был, а борцы ведь много едят. На
уме у него всегда только жратва была. После обеда, бедолага, ходил в поле