"Виктор Степанов. Рота почетного караула " - читать интересную книгу автора

Андрей огляделся, нашел камешек, положил на мушку карабина и,
скомандовав себе: "На пле-чо!" - пошел по плацу строевым шагом, глядя прямо
перед собой. Он нес карабин "свечкой", по всем правилам, так, чтобы тот не
касался плеча, и все ждал щелчка об асфальт. Рука пружинила, немела, но
камешек каким-то чудом держался. Андрей повернул назад, вплотную подошел к
Сарычеву, приставил карабин к ноге и снял с мушки камешек.
- Браво, Звягин! - хлопнул ладонями лейтенант и, взглянув на часы,
пошел на середину плаца.
Это панибратское, штатское "браво", прозвучавшее в устах командира как
поощрение, Андрея смутило. [256]
- А шо? Притираешься... - обронил Сарычев.
И по грубовато-небрежной фразе этой Андрей понял, что принят в ряд
встречного строя окончательно.
- Становись! - разнеслось над плацем.
Тренировка "к встрече" продолжалась. Все повторялось, все начиналось
сначала, по в этом надоедливом однообразии уже прояснялась для Андрея
какая-то осмысленность, какая-то цель.
Оркестр, как заводной, играл марши, а они ходили и ходили по плацу,
равняясь на воображаемых высоких гостей, - в колонне по четыре, единым, как
вдох и выдох, шагом почти двухсот сапог. Взмах рук, секундная задержка на
сгибе, у груди, и до отказа - назад. Словно и впрямь какой-то особой
точности механизм отлаживал командир роты. Или нет, он был еще больше похож
на скульптора, который из живой, движущейся массы солдат лепил лишь ему
видимее произведение искусства.
- Рыжов, корпус вперед, иначе карабином задираете полу! Смагин, не
опускайте подбородок! Лямин, где у вас рука? Чернов, грудь!
Командир роты бежал за ними, обгонял, отставал, приглядывался, отступая
на шаг-другой, и снова приближался, иногда даже до солдата дотрагивался: ему
нужен был тот самый строй, на который с нескрываемым восхищением
заглядываются и приезжие, и отъезжающие зарубежные гости.
- Стой! И не шевелиться!
Никто и не шевелился. Только сердце не останавливалось: "бух-бух" - в
груди, "бух-бух" - в висках.
- Вольно!
Нет, недоволен был командир, вроде бы даже расстроен.
- Направляющие не равняются в затылок, карабины болтаются. Карабин -
это же... Вся красота в карабине. Надо держать "свечкой". Даже чуть-чуть
наклонить вперед. Чтобы он парил! И весь строй - не топот, нет! Представьте,
вы летите... На взлете... Под марш...
Походил вдоль строя, остановился напротив.
- Звягин! - проговорил командир, как бы извиняясь, не хотелось, как
видно, делать замечание. - Звягин, вас касается. Что главное в строевой?
Руки, ноги, голова. Три составные. Их надо координировать в движении. [257]
Вы же увлекаетесь рукой - забываете про ногу. Потом, подбородок... Палочку,
что ли, подставлять? А рот? Не закрывается? Возьмите спичку в зубы...
Сарычев глядел понуро, чувствовал себя виноватым. И Матюшин с Плиткиным
стояли, устало опершись на карабины, как на посохи. Вот тебе и новичок!..
Может, они и не об этом думали. Но Андрей так понимал, так
расшифровывал их молчание.
"Не возьмут! - холодел он от предчувствия. - Не видать мне встречи! Вот