"Виктор Степанов. Рота почетного караула " - читать интересную книгу автора

- Ты что же, Звягин, поперед батьки в пекло? - и сам же себе,
пренебрежительно дрогнув уголками губ, ответил: - Ну, нехай. Посмотрим, який
ты строевик...
Андрей пришел на первое тренировочное занятие в тот день, когда рота
готовилась к встрече великого герцога. Плац не успевал остыть от шагов,
оркестр, едва переведя дух, снова гремел маршами. Они повторяли [253] заходы
один за другим - командир роты оставался недоволен.
Даже Сарычев, который за полтора года службы успел встретить трех
премьер-министров, двух королей, двух президентов, одну королеву и одного
архиепископа, заметно нервничал: видеть великого герцога ему еще не
приходилось.
В перерыве, не удовлетворенный короткой справкой-биографией,
напечатанной в газете, Сарычев обшарил всю библиотеку и ничего достойного,
отвечавшего его запросам, не нашел.
- О премьерах - две полки, а о герцогах нема, - сокрушался Сарычев.
"Герцог Бекингемский! - вспомнил Андрей. - Да это же в "Трех
мушкетерах"!"
"Три мушкетера" были у него в тумбочке. Чувствуя, что непременно именно
сейчас хочет угодить Сарычеву, Андрей сбегал за книгой.
- Вот, - сказал он преданно, - здесь про герцога.
Сарычев находчивость оценил. Рыбьи глаза его потеплели.
- Читай вслух, - проговорил он на чистом русском.
Андрей сразу нашел нужную страницу.

"...Поправив свои прекрасные золотистые волосы, - начал он, -
несколько примятые мушкетерской шляпой, закрутив усы, преисполненный
радости, счастливый и гордый тем, что близок долгожданный миг, он улыбнулся
своему отражению, полный гордости и надежды... В эту самую минуту отворилась
дверь, скрытая в обивке стены, и в комнату вошла женщина. Герцог увидел ее в
зеркале. Он вскрикнул - это была королева!
"
- Так то ж про королеву, - разочаровался Плиткин.
- Пригодится. Читай-читай! - закивал Сарычев.
Матюшин, усмехаясь, сидел рядом, прислушивался.

"...Анне Австрийской было в то время лет двадцать шесть или
двадцать семь..."

- продолжал Андрей.
Старуха, - обронил Плиткин.

"...И она находилась в полном расцвете своей красоты. У нее была
походка королевы или богини. Отливавшие изумрудом глаза казались
совершенством красоты и были полны нежности и в то же время
[254]
величия. Маленький ярко-алый рот не портила даже нижняя губа, как
у всех отпрысков австрийского королевского дома, - она была прелестна, когда
улыбалась, но умела выразить и глубокое пренебрежение...
"
- Это все не в ту степь... - опять прервал Плиткин, помаргивая