"Павел Стовбчатый. Сцены из лагерной жизни ("Записки беглого вора" #4) " - читать интересную книгу автора Теперь вылезают осторожные матерые крысы - настоящие акулы. Их видно
сразу - движения, глаза, грузность. Они занимают позицию с четырех сторон и молча, без писка взирают на таз. Три минуты, четыре, пять... Я уже теряю терпение. Наконец одна из них вбегает на табурет и оттуда прыгает на таз. На тазу - три толстенные книги, для весу. Она сидит прямо на них и раскачивается вместе с тазом. Невероятно, но факт. Я боюсь пошевелиться, понимая, что начинается самое интересное. Таз почти останавливается, как вдруг одна из крыс встает на задние ноги (лапы) и начинает поддавать ему жару - раскачивать. Мне становится не по себе от их интеллекта и осторожности. Что я делаю, куда лезу?! Завтра же они отомстят мне всем гуртом - отгрызут ухо или пятку. Убедившись, что таз держится крепко, первая крыса спрыгивает с него, и начинается пиршество. Самое время резать нить, но я медлю. Время три часа ночи, в коридоре слышится какая-то возня. Я плюю на крыс и встаю с койки. Беру в руки "обезьянку" - продолговатый узкий осколок зеркала на палочке - и отодвигаю в сторону "глазок". Смотрю вдаль по коридору, туда, где находится дежурка ментов. Кажется, кого-то приволокли, точно. Но почему возня? Ага, дубасят. Я прислушиваюсь к звукам и словам... Все ясно, приволокли бухого поселенца и хотят остричь наголо. Он артачится, ссылается на закон: "Поселенец!.. Не имеете права! Сутки еще не подписаны!" За это и пинают. Он не орет, затих, но менты почему-то его не стригут. Видно, дали лишка, ждут, когда очухается. Вот козлы! Жаль, что ночь, не хочется поднимать хипиш. Пусть и поселенец, но человек, такой же, как мы. Интересно, остригут или не остригут? Скорее да, куда он денется, не таких и отхожу от двери. Останавливаются рядом, о чем-то шепчутся между собой. Открывают дверь соседней одиночки и затаскивают поселенца туда. Шестое чувство подсказывает мне - ложись. Заскакиваю в постель и накрываюсь с головой. Почти в ту же секунду открывается "глазок", кто-то долго и внимательно смотрит в камеру. Чересчур додго. Потом отходит, и снова шепот за дверью. Мои крысы уже все съели и носятся по камере как угорелые - разыгрался аппетит. Чтоб вы сдохли, не даете послушать! Кажется, уходят. Да, точно, дверь захлопнулась. Прислушиваюсь к звукам за стеной, но ничего не слышу. Мой сосед, видимо, слишком бухой, спит, думаю я и сам медленно проваливаюсь в сон. "Лишь бы не раскрыться, когда засну, - мелькает в голове мысль. - Кто знает, что у этих тварей на уме?" Впрочем, за два месяца могли бы уже что угодно отгрызть, если б захотели. Это успокаивает. -Паша! Пашок! - Кто-то сильно тарабанит в мою дверь и окликает меня по имени. Я вскакиваю. Это мой земляк, одессит Сеня, он сидит через три "хаты" от меня, в общей. Вышли на оправку. Оказывается, уже утро. -Ты чё тарабанишь? - недовольно и сонно бурчу я и иду к двери. |
|
|