"Рекс Стаут. Вышел месяц из тумана" - читать интересную книгу авторамной. Шеф дал мне инструкцию поступать сообразно обстоятельствам. Если бы
реакция Хейдекера вызвала у меня сомнение в том, что он признает свою вину, я должен был бы войти в кабинет и дать сигнал об этом Вульфу, пока тот не зашел слишком далеко. Но в данном случае принять решение мне было легко: поза Хейдекера, сидевшего, упершись локтями в колени и закрыв лицо руками, явно изобличала расположение его духа. - Хороший вопрос, - донесся из динамика рокот Вульфа. - Мне, конечно, трудно было бы оказаться в шкуре Хейдекера. Следовало сказать: он говорит, что думает именно так. Вы, может быть знаете, мадам: он один из тех, кто не в силах выдержать психологическое давление. Разоблачение того, что он предал интересы фирмы, несомненно, положит конец его карьере адвоката, но умолчание о том, что он виновен в недонесении на убийцу, могло бы его попросту погубить. Вам, должно быть, известно... - Если он говорит, что, по его мнению, убийство совершила я, то он просто лжет. Он сам ее убил. Он лжец и предатель. Вчера он звонил мне дважды. В первый раз сказал, что нас видели тогда в ресторане, и предостерег меня, во второй раз - через час после первого звонка - заявил, что принял необходимые меры и опасность нам больше не грозит. Так что он ее и убил. Когда мистер Гудвин сказал мне, что выяснились некоторые интересные подробности, я сразу поняла, в чем дело: он раскис и начал врать. Он самый настоящий подлец. Потому я и пришла сюда. Признаю, что я виновна в недонесении на убийцу. Я знаю, что это очень плохо с моей стороны, но, может быть, заявить на него еще не поздно? Или уже поздно? - Нет. Признание может облегчить вашу совесть и одновременно вашу участь. Когда именно он вам позвонил второй раз? шестого. - Что за уговор был между вами и почему вы его так скрывали? - Не сомневаюсь, что он нагородил вранья и по этому поводу. Авантюру эту придумал он сам. Месяц назад он пришел ко мне и заявил, что может предоставить информацию о моем муже, которую можно будет использовать против него, чтобы защитить мои права. Он хотел... Тут Хейдекер дернул головой и взвизгнул: - Это ложь! Я к ней не ходил, она сама ко мне пришла! Странная вещь - человеческая натура! Изучаешь ее, изучаешь, а до конца все равно не поймешь. Никогда не подумал, что такое возможно: когда она обвинила его в убийстве, он и глазом не моргнул, а тут... Эдей, который все еще стоял рядом, уставившись на компаньона, что-то сказал, но что именно, я не разобрал. Миссис Соррел тем временем продолжала: - Он хотел, чтобы я заплатила ему за эти сведения миллион долларов, но я не могла этого сделать - я ведь не знала, сколько мне достанется. Так что, в конце концов я обещала дать ему десятую часть того, что получу сама. Об этом мы и говорили в тот вечер в ресторане. - Ну и как, сообщил он вам эти сведения? - поинтересовался шеф. - Нет. Он потребовал слишком большой аванс. Нам трудно было договориться - мы ведь не могли записать наши условия на бумаге и поставить наши подписи. - Еще бы! - хмыкнул Вульф. - К тому же от подобного документа мало проку, когда ясно, что ни одна из сторон не осмелится его обнародовать. |
|
|