"Рекс Стаут. Вышел месяц из тумана" - читать интересную книгу автора

- Вовсе нет. Я не брал с них обещаний на этот счет, да они и сами их не
давали. Однако я сказал им без обиняков, что если доберусь до убийцы раньше
вас, то по возможности попытаюсь спасти репутацию этой адвокатской фирмы.
Если Эдей сделал то, что он сделал, по простоте душевной, значит, он не
понимает, что в его интересах не мешать моему расследованию. Если же он
поступил так с умыслом, дело дрянь.
- Кто ваш клиент? Отис?
- На сей раз у меня никакого клиента нет. Я добиваюсь, чтобы человек,
подорвавший мою веру в себя, получил по заслугам. Ваши угрозы засадить меня
в тюрьму за помехи правосудию - в сущности, чистой воды ребячество. Я ведь
не сую нос в дело, которое меня не касается. Теперь мне уже не избежать
того, что мой собственный галстук будет фигурировать в суде в качестве
вещественного доказательства. Меня могут даже совсем опозорить, вызвав для
его опознания. Удовлетворен я буду лишь тогда, когда найду негодяя, который
этим галстуком воспользовался. Сообщив мистеру Отису и его компаньонам то, о
чем мисс Аарон рассказала моему помощнику, и предупредив их о грозящих фирме
неприятностях, я действовал в своих личных интересах и при этом не нарушил
никаких законов.
- Вы же прекрасно знали, что мы держим эти сведения в тайне!
Плечи Вульфа поднялись ровно на одну восьмую дюйма:
- Я не обязан склоняться в почтительном поклоне перед вашей тактикой
ведения дела - этого не требуют ни законы, ни обычаи. Мы с вами не юристы.
Спросите окружного прокурора, захочет ли он выдвинуть против меня обвинение.
У вас есть ордер на задержание меня в качестве свидетеля?
- Да. И второй такой же на имя Гудвина.
- Но вы не пускаете их в ход - по той причине, о которой вы говорили, -
и только потрясаете вашим оружием. А вообще к чему, собственно, вы клоните?
Что вам нужно?
Стеббинс, стоявший за креслом, в котором расположился инспектор, издал
басовитый рык. Лишь одна вещь на свете доставила бы Жемчужинке большее
удовольствие, чем арест моего шефа или меня самого, - арест нас обоих. Вести
нас с Вульфом скованными друг с другом наручниками - о, какое это было бы
для него наслаждение! Однако рык Жемчужинка издал недовольный, и за это я
одарил его лучезарнейшей из своих улыбок. Он в это время усаживался в
кресло.
- Мне нужна правда, - заявил Кремер.
- Фуй! - фыркнул шеф.
Инспектор кивнул:
- Вот именно, "фуй"! Если я приму на веру заявление Гудвина в том виде,
как оно есть, - ну, если он потом ничего не прибавит и не убавит, - тогда
выходит, что один из этой троицы - Эдей, Хейдекер или Джетт - убил Берту
Аарон. Тогда мне не придется больше возиться с этим делом, так ведь?
- Да.
- Но если гудвинское заявление примут на веру присяжные, получится так,
что никого из этих троих невозможно будет изобличить. Берта Аарон вошла в
дом двадцать минут шестого; Гудвин разговаривал с нею до тридцати девяти
минут шестого, после чего поднялся к вам в оранжерею. В десять минут
седьмого он вернулся и обнаружил в кабинете труп. Так, отлично, теперь об
этих троих. Если кто-то из них и беседовал с покойной вчера днем, а затем
последовал за нею, когда она ушла из конторы, мы это не в состоянии будем