"Рекс Стаут. Окно к смерти" - читать интересную книгу автора

нигде не было видно, но Фриц, который открыл мне дверь, уже вносил большое
серебряное блюдо, где их оставалось еще предостаточно. Запрет, наложенный
Вулфом на разговоры о работе во время еды, шел на пользу не только ему, но и
другим, включая меня, поэтому я смог целиком посвятить себя делу, в
настоящий момент наиболее важному - соблюдению правильного соотношения
поступающих в рот ингредиентов. Только после того, как я расправился с
омаром, а затем и со своей долей черничного пирога, только после того, как
мы перешли через коридор и зашли в кабинет, куда Фриц подал нам кофе, только
тогда он потребовал от меня отчета. Каковой я ему и представил. Когда я
дошел до кульминации - пустого холодильника (пустого, в смысле отсутствия в
нем мороженого), я встал и налил еще по чашечке.
- Но, - сказал я, - если уж вам, бог знает почему, так важно знать, что
с ним случилось, то одна маленькая надежда еще остается. В моем списке не
было Дейвида. Я хотел позвонить вам из "Черчилля" - узнать, не стоит ли
спросить и его, но побоялся остаться без омара. Он просидел в номере почти
все воскресенье. Может, съездить к нему?
Вулф хмыкнул.
- Я звонил ему сегодня. В шесть он был здесь. Говорит, ничего не знает.
- Ну, тогда все. - Я сел и отхлебнул из чашки. Никто на свете не умеет
варить кофе лучше, чем Фриц. Я как-то пробовал делать то же, что и он, но
вкус получился совсем другой. Я отхлебнул еще раз. - Значит, фокус не
удался.
- Это не фокус.
- Да? А что же?
- Окно смерти. Думаю, это именно так. Вернее, было так. На сегодня пока
все. А завтра посмотрим. Арчи...
- Да, сэр.
- Мне не нравится, как вы на меня поглядываете. Если вы собрались
позубоскалить на мой счет - не надо. Ступайте куда-нибудь.
- С удовольствием. Пойду возьму еще кусочек пирога. - Я прихватил свою
чашку с блюдцем и отправился на кухню.
Там я и просидел весь вечер: трепался с Фрицем, пока не пробило
одиннадцать - время, когда он ложится спать, потом зашел в кабинет, запер
сейф на ключ, пожелал Вулфу спокойной ночи и поднялся на два пролета к себе.
Бывает, что после рабочего дня я ложусь спать с ощущением полного довольства
собою, но не на этот раз. Мне так и не удалось установить судьбу мороженого.
Я так и не понял, зачем ее надо устанавливать вообще. Я не понял, что значит
окно смерти, хотя мне и было известно, что произошло однажды зимней ночью
двадцать лет назад. Одна из благороднейших обязанностей мужчины - давать
отпор миллионерам, соблазняющим хорошеньких девушек, но я и пальцем не
шевельну, чтобы помешать Эрроу. Да и вся эта история ни к черту: вряд ли
подучится выжать из нее больше, чем тысяча зелененьких, не говоря уже о
характере самого задания - выяснить, обращаться в полицию, или нет. Дрянь
дело, как ни крути. Обычно я засыпаю секунд через десять после того, как
голова коснется подушки, но в эту ночь я вертелся и ерзал, и все никак не
мог отключиться, пожалуй, целую минуту.
За что я не люблю утро - так это за то, что оно всегда наступает, когда
я еще сплю. Я встаю, умываюсь, одеваюсь, добираюсь кое-как до кухни,
заправляюсь апельсиновым соком, - и все это как в тумане. Я просыпаюсь
по-настоящему только после четвертого блинчика и второй чашки кофе, но в