"100 великих музеев мира" - читать интересную книгу автора (Ионина Надежда Алексеевна)

На земле священной Олимпии

Это место, название которого, а отчасти и традиции живы и поныне, было одним из самых священных мест Древней Эллады. Здесь никогда ни один грек не поднял меч на другого грека, здесь никогда не проливалась людская кровь. Это был остров мира, центр, объединяющий все эллинские племена, арена честного состязания лучших с лучшими.

История Олимпии и Олимпиад такая древняя, что в сущности даже не имеет начала. Первые «исторические» Олимпийские игры происходили в 776 году до н. э. Но исторические хроники говорят, что они были не первыми, а только впервые зафиксированными Олимпийскими играми.

Еще до «первого года первой Олимпиады» Олимпия уже давно существовала, и уже стоял в городе храм Зевса. Правда, не тот, для которого Фидий создал свою знаменитую скульптуру, а более древний, чьи следы еще до сих пор не найдены.

Сейчас на месте древней Олимпии остались руины, которые и поныне представляют величественное зрелище. Среди них выделяются остатки стен священной рощи Зевса — Альтиса, Внутри него помещались разные памятники — статуи, колонны из бронзы и мрамора, портретные изваяния победителей на играх…

Одним из древних сооружений Альтиса был храм Геры, колонны которого до сих пор белеют на фоне синего неба. Это один из древнейших храмов, сохранившихся на греческой земле: он был возведен около 2600 лет тому назад. Построенный из дерева, храм Геры покоился на каменном фундаменте и был покрыт крышей из черепицы.

Целла храма освещалась только через дверь, а в глубине целлы были устроены два одинаковых пьедестала, на которых находились статуи сидящих на тронах Зевса и Геры. Рядом с троном Геры находился бородатый бог в шлеме, по предположениям исследователей, это могли быть Арес или Гермес.

В этом храме-музее было очень много обетных даров, например, маленькая постель из слоновой кости — игрушка Гипподамии; бронзовый диск Ифита, на котором был выгравирован список олимпийских празднеств, и другие. В храме Геры находился и стол победителей, на котором помещались приготовленные для победителей венки — не лавровые (как принято считать), а оливковые. Стол этот был изготовлен скульптором Колотоном — одним из учеников Фидия.

Археологи откопали под фундаментом храма Геры стены еще двух, более древних храмов. Экскурсоводы рассказывают посетителям, что здесь в мае 1877 года была найдена скульптура великого Праксителя «Гермес с Дионисом». Это произведение Праксителя очень быстро получило широкое распространение уже в древности, его копировали по всей Италии и даже в Галлии. Полная изящества поза Гермеса, исполненное внутреннего спокойствия, благородное лицо, мужественная красота его тела и младенческая хрупкость Диониса, тянущегося к виноградной лозе в правой руке Гермеса, — так выглядит этот шедевр.

С востока к храму Геры прилегало полукруглое сооружение с водоемом и небольшим коринфским храмом, где некогда стояло более 20 статуй римских императоров. За ним лежат руины тридцати сокровищниц, представляющих небольшие храмы, в которых отдельные греческие города-государства хранили свои жертвенные дары.

Перед этими небольшими храмами в древние времена стояли Метроон — храм богини Метер (Матери богов) и терраса с пьедесталами для «штрафных статуй». О самом божестве и в наше время известно очень мало достоверного. В Элиде Метер отождествлялась с Афиной, и по этому поводу сохранилась довольно любопытная легенда. После вторжения Геракла элидские женщины, видя, что страна потеряла почти все свое население, стали молить Афину сделать их матерями, как только они увидят своих мужей. Просьба их была исполнена, и в благодарность за это женщины посвятили богине храм, назвав его Метроон.

А «штрафные статуи» должны были ставить государства, представители которых нарушали олимпийские правила. Так, в 322 году до н. э. Афинам пришлось поставить шесть таких статуй, так как их представитель Калипп хотел подкупить своего соперника в пятиборье.

Вокруг всех этих сооружений в различных направлениях были расставлены алтари и бронзовые (или мраморные) статуи. Почти каждый из греческих богов имел в Альтисе свою колонну или жертвенник, где ему воскуривался фимиам и проливалась кровь жертвенных животных.

На южной стороне Альтиса располагался более чем стометровый фасад галереи «Эхо» с великолепной колоннадой, которая прекрасно защищала и от солнца, и от непогоды. Здесь археологи нашли скульптуру Пеония — богиню Нику, нисходящую с Олимпа на землю. Впервые человечество познакомилось с произведением скульптора, которого знало только по имени, хотя античные источники с великой хвалой упоминают о многих его работах. Сейчас обе скульптуры выставлены, наряду с другими археологическими находками, в Олимпийском музее. Место, где была обнаружена «Ника», обозначено сейчас памятной доской, и как раз с него открывается вид на руины храма Зевса — самого священного сооружения величественного олимпийского Альтиса.

Дворцы и другие здания, построенные за пределами священного Альтиса, дополняли священную Олимпию. Знаменитый олимпийский Стадий (стадион) располагался на северо-востоке Олимпии — у склонов холма Крона. Сегодня он раскопан и представляет собой прямоугольник размером 215х31 метр. Сидений здесь не было, как не было и каменных скамей. Стадионом назывались не трибуны для зрителей, а полоса, где происходили состязания.

На Олимпийские игры, проходившие каждые четыре года, прибывали в Олимпию спортсмены и множество зрителей. Огромная масса народа толпилась всюду: она наполняла портики, чтобы слушать знаменитых ораторов, теснилась у ворот Булевтериона (здания Совета, где участники Игр давали священную присягу) или на ипподроме, бежала занимать места, чтобы увидеть соревнования… Булевтерион представлял собой квадратный двор, без всякого покрытия сверху. Посередине его находился прямоугольный цоколь, на котором помещались алтарь и статуя Зевса, державшего по молнии в каждой руке. У ног Зевса на бронзовом столе было выгравировано двустишие, предупреждающее о наказаниях за клятвопреступление.

Страсть к зрелищам у собравшихся была так велика, что они не хотели пропустить ни одного жертвоприношения, ни священной процессии, ни бега, ни борьбы. Народ как будто хотел одновременно наслаждаться и красотой статуй, и отважностью и ловкостью соревнующихся, и прекрасной природой, которая гармонировала с красотой памятников, и близостью к Зевсу Олимпийскому.

Праздник обычно приходился на середину или конец июня, когда ни одно облачко не загораживало от взора собравшихся прелестного голубого неба Пелопоннеса, и никакой туман не окутывал светлые южные ночи. Но еще задолго до начала Игр из Олимпии отправлялись глашатаи по всей Греции (не исключая самых отдаленных мест) с оповещением о времени проведения празднеств. Провозглашая время, послы провозглашали и экехерийю — священный устав Инициатором ее выступил элидский царь Ифит, и заключалась она в провозглашении всеобщего мира между всеми греческими городами во время проведения Олимпийских игр. В Олимпиаду 480 года до н. э. лазутчики персидского царя Ксеркса донесли, что греки не готовы к обороне, потому что они заняты Олимпийскими играми. Вот, например, еще несколько правил из данного устава:

Последнее правило не было «мертвой» буквой, сам Зевс как будто следил за исполнением его. Когда в древнюю эпоху некоторые народы Пелопоннеса стали небрежно относиться к этому правилу, появилась страшная чума, которая навела на всех ужас и раскаяние. Древние источники рассказывают и об афинянине Фриноне, который по дороге на Игры был задержан и обворован солдатами македонского царя Филиппа. Как только царь услышал об этом происшествии, он тотчас приказал удовлетворить все требования путника и торжественно поклялся, что в момент, когда происходило это злодеяние, объявление о празднике еще не было известно его подданным. Все собравшиеся считались гостями Зевса, и никто не хотел оскорбить олимпийского бога.

Очень многие приходили сюда пешком, как делал это, например, знаменитый философ Сократ. Однажды несколько ленивых афинских граждан высказали ему свой ужас при мысли отправиться в Олимпию пешком. Сократ так ответил одному из них: «Любезный друг! Что ты боишься этого пути? Подумай, разве ты не ходишь в продолжение целого дня взад и вперед по своему дому? Путешествуя, ты ведь будешь гулять, потом обедать, потом снова гулять, поужинаешь и, наконец, отдохнешь. Разве ты не знаешь, что, сложив все свои прогулки здесь дома в течение пяти или шести дней, ты легко доберешься в этот срок из Афин в Олимпию».

Олимпийский праздник длился пять дней, и каждое утро начиналось с принесения жертв Зевсу. Хищные птицы относились с уважением к жертве, помещавшейся на великом алтаре. Мухи же не признавали никакой святыни, пока не найдено было средство, как избавиться от них. Мифы рассказывают, что однажды Геракл приносил в Олимпии жертву на великом алтаре Зевса. Множество мух напало на героя, который тут же под роем надоедливых насекомых соорудил алтарь нового бога — Апомия (Мухогонителя) и принес ему жертву. С тех пор элейцы, следуя примеру Геракла, начинали свои жертвоприношения с того, что закалывали быка богу Мухогонителю, чтобы он не допускал мух кощунственно прикасаться к священной жертве Зевса.

Долгое время на стадионе, который с трех сторон был огорожен пологой насыпью, проводились только спортивные соревнования, где чествовалось главным образом развитие человеческого тела, ловкости и силы. Хотя картина Игр менялась сообразно эпохам, но первый день всегда начинался с состязания в беге. Этот вид спорта считался у греков самым древним и почетным упражнением. В состязаниях по бегу время не учитывалось: побеждал тот, кто первым достигал финиша.

Южнее стадиона располагался ипподром, где происходили состязания на конях и колесницах. Конные ристалища были одним из любимых видов соревнований. Здесь не было современных тотализаторов и денежных призов. Греки чувствовали настоятельную потребность в зрелищах, находили в них для себя эстетическое удовольствие, поэтому человек и конь неизбежно возбуждали интерес у собравшегося народа. Кроме того, тут (как и везде) примешивались патриотические чувства: каждый желал, чтобы победил именно его город.

Хотя Греция считалась матерью поэзии и искусств, тем не менее, на какое-то время она упустила в своих программах чествование ума — этого величайшего из всех божественных даров. Древние философы были этим крайне недовольны, а Ксенофан прямо заявлял, что дурно и несправедливо ставить телесную силу выше мудрости. Если гражданин получит приз в борьбе, от этого город, в котором он живет, не будет лучше управляться. От того, что он будет слушать овации в Олимпии, в его родном городе закрома не наполнятся зерном.

Постепенно искусства все сильнее и сильнее стали занимать умы на Олимпийских празднествах. Здесь образованные люди излагали гражданам научные, художественные и литературные обзоры, а ученые сообщали им о своих новейших открытиях. Так, во времена Перикла астроном Энопид (из Хиоса) объяснил на Олимпийских играх свой новый метод летоисчисления и пожертвовал в Альтис бронзовый стол, на котором было изображено движение небесных светил, рассчитанное на 59 лет.

Живописец Зевкис появлялся среди народа в пурпурной одежде, на которой читалось его имя, искусно вытканное золотыми буквами. Постепенно художники стали выставлять в Олимпии свои живописные картины. Лукиан, например, видел здесь знаменитую картину Аэтиона, на которой было изображено бракосочетание Александра с Роксаной.

Во все праздничные дни один за другим следовали и литературные выступления. Поэты, ораторы, философы, историки читали свои произведения на ступенях портиков или храмов, откуда многочисленные собравшиеся могли слушать и слышать их. Олимпийские игры создали славу Геродоту. Когда он прочел главы из своей «Истории», слушатели были так восхищены, что каждой из девяти его книг дали имя одной из девяти муз. С этих пор Геродот стал знаменит более, чем некоторые искусные спортсмены.

…Сегодня священная Олимпия соединена с миром автобусом, железной дорогой и поездом Можно попасть в Олимпию и на машине — через «счастливую Аркадию», осмотрев по дороге руины «златообильных Микен» и могучие стены Тиринфа. Вокруг ее священных руин образовался туристический центр и великолепнейший археологический парк, полный античных обломков, лежащих в зарослях папоротника. В его безлюдных чащобах покоятся тысячелетия, и кажется, что время здесь застыло навек…