"Рекс Стаут. Смерть потаскушки" - читать интересную книгу автора

присяжных не признает его виновным, а я тем более. Но в любом случае - мы
уже на крючке. У Кремера. Если все-таки окажется, что Орри ухлопал эту
девицу, я никогда не прощу его. Умыкну Джил Харди. Она уже думает, что мы с
ним похожи.
Вулф хрюкнул.
- Что дальше? Кем ты займешься?
- Сестрой, наверно. Или Эвери Баллу.
- Насчет мистера Баллу я ещё должен подумать. Начни с сестры.
Он выпрямился и потянулся к "Приглашению к дознанию".

Глава 5

В телефонной книге Бронкса числился некий Барри Флеминг, проживающий
по адресу: Гумбольдт-авеню, дом 2938. Звонить я, ясное дело, не стал. Судя
по статье в "Таймс" миссис Флеминг отказывалась беседовать с репортерами, и
мой звонок она наверняка приняла бы за уловку назойливого журналиста. Я
отыскал Гумбольдт-авеню по карте Бронкса и ухмыльнулся, потому что моя рука
по инерции потянулась к наплечной кобуре. Дело в том, что из-за одного
печального случая, приключившегося со мной несколько лет назад, я никогда
больше не выхожу на задание без пистолета, особенно если речь идет об
убийстве. Вообще-то, сестроубийство нельзя отнести к чему-то из ряда вон
выходящему, даже если предположить, что Стелла Флеминг и в самом деле убила
сестру, то это вовсе не значит, что всякий, попадающий в её общество,
должен держать наготове заряженную пушку. Поэтому я оставил кобуру на
столе, сказал Вулфу, чтобы к обеду меня не ждали и отчалил. Спустившись с
крыльца на тротуар, я поднял воротник пальто, хотя гараж был совсем рядом,
за углом. Вместо обычной январской оттепели стояла затянувшаяся стужа, а
порывистый ветер почему-то тоже не добавлял тепла.
В двенадцать я оставил "герон" на стоянке и пешком преодолел полтора
квартала до дом номер 2938. Так, обычная десятиэтажная кирпичная коробка,
которых понатыкали множество по всем пяти районам Нью-Йорка, хотя в Бронксе
их, пожалуй, больше всего. Конечно, в телефонной книге мог значиться совсем
другой Барри Флеминг, но вскоре я это выясню. Ковров в вестибюле не было;
кафельный пол прикрывала только резиновая дорожка. Вместо консьержа стену
подпирал помятого вида лифтер с опухшей физиономией алкоголика и в костюме,
никогда не знавшем ни утюга, ни химчистки. Я подошел и произнес:
- Флеминг, пожалуйста.
Лифтер помотал головой.
- Нет их никого, - промычал он.
- Знаю, - ответил я. - Как знаю и то, что миссис Флеминг никого не
принимает, но я не репортер; я пришел по личному делу и уверен, что она
захочет со мной побеседовать.
В случае этого помятого детины зеркалом души служила физиономия.
Никакого впечатления мои пылкие излияния на него не произвели. Его
интересовало только одно - сколько. Я снял перчатки, достал бумажник,
извлек визитную карточку и пятидолларовую бумажку и сказал:
- Честное слово, приятель. Могу показать даже свою лицензию. Только
отвезите меня наверх, а если она меня не пустит, то получите ещё столько
же.
Одутловатый взял у меня визитку, изучил её, потом забрал и сунул в