"Том Стоппард. День и ночь (пьеса в двух действиях) " - читать интересную книгу автора

только по воскресеньям, но и в любой другой день недели!
Вагнер. Можете называть меня просто Дик. Этот парень, который командует
батареей, - вы и с ним успели поговорить? (Он показывает пальцем на
соответствующее место в репортаже Милна?)
Милн. Да.
Вагнер. Он что, говорит по-английски?
Милн. Нет, но я немного говорю по-русски. В школе я изучал этот язык.
Вагнер (в отчаянии). Скажите честно, Джейкоб, за что вас уволили?
Ми л н. А меня никто и не увольнял. Я ушел после забастовки
провинциальной прессы - ну, вы, наверное, помните.
Вагнер. Забастовки?
Милн. Да, забастовки провинциальных репортеров. На страницах "Мира по
воскресеньям" были напечатаны несколько местных репортажей, в том числе из
Гримсби, которые... как бы это мягче сказать... были несколько искажены.
Вагнер. Я что-то не понимаю. Вас уволили за то, что вы бастовали?
Милн (смеется). Ну что вы, за это никого не увольняют.
Вагнер (после некоторого молчания). Так это вы?
Mилн. Да. Глупая история, не правда ли?
Вагнер. Милн. Один из тех парней, из-за которых поднялась вся шумиха,
был как раз из этого самого...
Милн. Из Гримсби.
Вагнер (к Гатри). Так вот с кем мы имеем дело. Это тот самый
штрейкбрехер из Гримсби.
Милн. Осторожнее с выражениями!
Вагнер. Разве я не прав?
Милн. Нет, не правы. Я не оскорбляю людей только потому, что они
придерживаются жизненных принципов, отличных от моих.
Вагнер. Ах, так вы у нас такой принципиальный!
Милн. Да, по крайней мере в таких случаях.
Вагнер. Следовательно, вы принципиально предали своих коллег по
профессии в то время, когда у них возник трудовой конфликт с нанимателями?
Милн не верит собственным ушам, он смеется.
Милн. Не могли бы вы повторить то, что сказали?
Вагнер (в бешенстве). Не смей разговаривать со мной тоном
превосходства, ты, молокосос!
Милн. Извините, забылся. Я и в Гримсби никак не мог привыкнуть к тому
жаргону, на котором вещали в курилке наши доморощенные Троцкие. То есть я
хочу сказать, что на любую другую тему - скажем там, кризис в литературе,
половая жизнь секретарши издателя и всякое тому подобное - они говорили на
литературном английском, но как только они начинали агитировать меня за
забастовку, создавалось впечатление, что в голове у них вместо мозгов
маленькие такие шарики - знаете, которые печатают буквы в электрических
пишущих машинках... "Предательство"... "трудовой конфликт"...
"наниматели"... Боже мой, столько высокопарных слов для того, чтобы описать
столкновение интересов двух амеб!
Но Вагнер уже не слушает его - он продолжает свою речь, обращаясь к
Гатри.
Вагнер. "Наш специальный корреспондент"! Вот почему Хаммейкер не
поместил имени под репортажем! Он знал, что Дерек не потерпит этого ни
секунды...