"Том Стоппард "Аркадия" (Пьеса в двух действиях)" - читать интересную книгу автора

Джелаби. Пил бренди с капитаном Брайсом. Лакей поддерживал огонь в
камине до трех часов по их приказу, сэр. А потом наверху начался скан-
дал и...
Входит леди Крум.
Леди Крум. Ну и ну, господин Ходж!
Септимус. Миледи...
Леди Крум. И вся эта затея - чтобы убить зайца?!
Септимус. Кролика. (Она бросает на него пристальный взгляд.) Да, вы
правы. Зайца. Просто он очень похож на кролика.
Джелаби направляется к двери.
Леди Крум. Принесите мой настой.
Джелаби. Слушаюсь, миледи.
Выходит. В руках у леди Крум два прежде незнакомых зрителю письма
во вскрытых конвертах. Она бросает их на стол.
Леди Крум. Как вы посмели?!
Септимус. Это мои личные записи, и прочитаны они без разрешения. Вы
не можете меня обвинять.
Леди Крум. Письмо адресовано мне!
Септимус. И оставлено в моей комнате. Только в случае моей смерти
вы...
Леди Крум. Какой смысл получать любовные письма с того света?
Септимус. Такой же, как с этого. Но второе письмо и вовсе адресова-
но не вам.
Леди Крум. Право матери - вскрыть письмо, адресованное дочери. Не
важно - живы вы, умерли или окончательно спятили. С какой стати вы
учите ее размешивать рисовый пудинг? Бедняжку постиг такой удар!
Смерть близкого человека!
Септимус. Кто-то умер?
Леди Крум. Вы! Вы, идиот вы этакий!
Септимус. А-а, понятно.
Леди Крум. Даже не знаю, какое из ваших сочинений сумасброднее.
Один конверт набит рисовым пудингом, другой - скабрезными описаниями
различных частей моего тела... Впрочем, одно из двух еще можно вытер-
петь.
Септимус. Которое же?
Леди Крум. Хм... Какими бойкими мы становимся на прощанье! Ваш друг
уже отбыл восвояси. И потаскушку Чейтершу с муженьком я тоже выстави-
ла. И братца моего заодно - за то, что привез их сюда. Таков приговор.
Друзей надо выбирать с умом. Иначе - изгнание! Лорд Байрон - негодяй и
лицемер. Чем скорее он покинет Англию, тем лучше. Ему под стать только
левантийские разбойники.
Септимус. Вижу, это была ночь откровений и расплаты.
Леди Крум. Да. Уж лучше б вы с Чейтером прострелили друг другу го-
ловы - благопристойно, со всеми церемониями, как подобает в аристокра-
тическом доме. А так, господин Ходж, здесь не осталось никаких секре-
тов. Все выплеснулось наружу - среди воплей, клятв, слез... К счастью,
мой супруг с раннего детства питает пристрастие к стрельбе и потому
давно оглох на одно ухо. А спит на другом.
Септимус. Боюсь, я все-таки не понимаю, что случилось ночью в этом
доме.