"Кэтрин Стоун. Красотки из Бель-Эйр" - читать интересную книгу автора

Уинтер довела все роли до совершенства. Об этом никто не знал. Никто ее
не видел. А если бы кто-нибудь и увидел, если бы ее зрителем стал
кто-нибудь, помимо золотых рыбок, он бы понял то, что уже поняла Уинтер: она
была одаренной актрисой. Уинтер знала, но никому не сказала, потому что
по-прежнему была застенчивой и молчаливой. Застенчивость увлекала ее все
дальше в мечты, она была одержима ими.
Она собиралась стать актрисой - она была актрисой, - но было и кое-что
еще! Она собиралась сниматься в фильмах отца, чтобы он мог гордиться ею!
"Мой папа полюбит меня, даже если никто больше не полюбит".
Никто не любил Уинтер. В дорогих частных школах Швейцарии, в Женеве и
Цюрихе, где она провела большую часть своей жизни начиная с восьми лет,
Уинтер наконец поняла почему. Другие девочки разглядывали ее, посмеивались и
показывали на нее пальцем. В их юных глазах читались неприязнь и презрение,
вдогонку слышался жестокий шепот: "тихоня", "странная", "кожа да кости",
"уродина", "драная кошка", "чокнутая".
Злобные выпады причиняли Уинтер нестерпимую боль. Она сквозь слезы
смотрела на девочек и жалела, что у нее не хватает смелости сказать: "Но
ведь я - Дороти, я - Скарлетт! Они же нравятся вам. Я могу в них
превратиться! Я могу быть, какой вы захотите!"
Уинтер могла, но никто не давал ей такой возможности из-за ее
внешности - девочка была бледной, неуклюжей и серьезной. Никто не слушал ее,
но это не имело значения, потому что у нее не хватало смелости заговорить.
А потом все изменилось.
Где-то между перелетом из Лос-Анджелеса в Цюрих, вскоре после своего
четырнадцатого дня рождения в январе, и возвращением из привилегированного
швейцарского пансиона в мае Уинтер Элизабет Карлайл превратилась в
красавицу. Уинтер об этом не знала. Она никогда не смотрела на себя в
зеркало. А если девочки в школе и заметили, то были потрясены до немоты.
Уинтер узнала об этом по дороге домой, от незнакомца. Незнакомец был
молодым человеком, хотя Уинтер он показался очень взрослым. Он остановился
рядом, когда она копалась в книгах в магазинчике в лондонском аэропорту
Хитроу. И наконец просто сказал:
- Я никогда не видел такого красивого создания.
Симпатичный обладатель искренних карих глаз и английского акцента, он
ничего не хотел от Уинтер, кроме как сообщить, что находит ее красивой.
Уинтер слабо улыбнулась его словам. Он улыбнулся в ответ и ушел. А Уинтер
пошла в дамскую комнату и обнаружила, что он прав.
Гадкий утенок стал лебедем, неуклюжесть сменилась грацией, худоба -
мягкой чувственностью, бледная, просвечивающая кожа сделалась кремовой,
тонкие секущиеся волосы превратились в черный бархат, потрескавшиеся губы
сделались пухлыми и красными, а слишком большие глаза стали гипнотическими,
чарующими, манящими.
Она была красива, как Скарлетт О'Хара.
Во время полета домой Уинтер не много думала о своей красоте и очень
много - о мужчине в лондонском аэропорту. А вдруг это был папа? Уинтер
знала, что это не так. Она изучила Лоренса Карлайла, тщательно заполняя
альбомы для наклеивания вырезок статьями о нем и его фотографиями. Уинтер
снова и снова смотрела все его фильмы. Читала детективы, написанные его
женой - ее мачехой! - и часами изучала редкую драгоценную фотографию,
найденную в журнале, - фотография Лоренса с двумя маленькими сыновьями, ее