"Кэтрин Стоун. Светлая полночь " - читать интересную книгу автора

очевидны, и не было оснований верить в то, что она доживет до этого
возраста.
Лечащие девочку врачи выражали обеспокоенность, что она не будет ни
видеть, ни слышать. Это означало, объясняли они Джулии и бабушке, что Уинни
не будет реагировать на окружение... и на них.
Однако Уинни все-таки слышала голоса любящих ее людей, которые с ней
разговаривали. Бабушка и Джулия были в этом уверены. И она реагировала.
Искалеченными ручонками она гладила их рты, издававшие звуки, в которых
ощущалась беспредельная любовь, а когда Джулия брала Уинни на руки, малышка
запускала пальцы в ее длинные черные волосы, как будто таким способом
обнимала старшую сестру.
Однако Уинни ничего не видела, хотя ее голубые глазенки закрывались
лишь тогда, когда она спала. Когда она бодрствовала, они были широко
открыты, словно пытались что-то разглядеть за темнотой.
Глаза Уинни были в постоянном движении. Нистагм - так называется
ритмическое подергивание глаз, которое невозможно ни вылечить, ни
остановить.
В течение шести месяцев Уинни чувствовала себя хорошо - нельзя сказать,
что очень хорошо, но вполне прилично и, уж во всяком случае, гораздо лучше,
чем предсказывали доктора. Вообще сам факт, что она выжила, стал настоящей
сенсацией.
Затем наступил тот декабрьский день - за три недели до Рождества,
когда, проснувшись, бабушка почувствовала себя "отвратительно". Это всего
лишь вирус, уверяла она, ничего более. И конечно же, не прелюдия к новому
удару.
Вирус, который может заставить отказаться от любимого десерта бабушки?
Пудинг из тапиоки был главным продуктом в доме на Уиллоу-роуд в течение
всей жизни Джулии. Это было любимое блюдо бабушки, Джулии и Уинни. Что и
объясняло, почему они собрались в дорогу. Джулия планировала пополнить
запасы любимого продукта в понедельник, то есть на три дня раньше, чем
обычно. Пудинг из тапиоки значился в самом начале списка закупаемых
продуктов.
Для первого выхода на улицу Джулия одела потеплее Уинни, поскольку до
бакалеи было довольно далеко. На всем пути Джулия рассказывала сестренке то,
что видела сама и чего не могла видеть малышка.
Джулия рассказывала ей о снеге, который ласкают солнечные лучи, о
лазурном небе, о предрождественских украшениях, которые появились повсюду.
Вот венок из остролиста. Вот семейство пластиковых оленей, разрывающих снег,
а вот нарисованные сани, Санта-Клаус, снеговик, эльф.
А рядом с церковью с белоснежной крышей, на ухоженном кладбище, в
могиле под раскидистым деревом, покоится Эдвин.
Джулия шепотом рассказала Уинни об Эдвине, именем которого была названа
малышка, и пообещала, что его могилку они навестят весной, когда будет
теплее, хотя он и сейчас вместе с ними. Потом Джулия поведала Уинни о
фигурах возле церкви, выполненных в натуральный рост, - о Марии, пастухе и
агнце.
И о Младенце.
- А вот и сам божественный младенец, - нашептывала Джулия. - Как и ты,
моя драгоценная малышка Уин.
Когда они дошли до бакалеи, Джулия продолжила свой тихий рассказ.