"Кэтрин Стоун. Светлая полночь " - читать интересную книгу автора

если бабушкино кресло потеряется, как она потеряла все остальное? И что,
если не найдется такого места, где она могла бы чувствовать себя как дома?
Впрочем, это не имеет значения, решила Джулия, когда шасси самолета
оторвались от земли. Кажется, она замерзнет еще до того, как доберется до
Сиэтла - и даже раньше чем долетит до Лондона.

***

Колокольчик, этот мелодичный звук радости, прозвенел в тот момент,
когда он, всецело погруженный в свои фантазии, прислушивался в ожидании
звона колокольчика на санях над своей головой. В ту светлую звездную ночь он
почти способен был поверить в волшебство.
И вот теперь, в этот снежный день, он снова услышал звон. Нежный и
мелодичный. И тоже им выдуманный? Да, вероятно, потому что, когда Джейс
повернулся в сторону серебристого звона, он не увидел ничего, кроме грязного
кролика, которого обнимали худые руки.
Джейс уставился на эти руки, сознавая, что смотрит на них, и в то же
время не веря, что звон был настоящий. А он подумал, уж не решился ли дух
прошлого Рождества навестить его и помучить звоном колокольчиков, чтобы
вновь наполнить его сердце болью.
Джейс не нуждался в подобном напоминании. Его воспоминания о той давней
ночи отнюдь не потускнели. Он снова стал Джейсом в ту ночь - Джейсом, а не
Сэмом, достойным тезкой своего отца - лжеца, самозванца, вора.
Джейс Коултон-сын заслуживает того, чтобы умереть. И он должен был
умереть в течение следующей после той ночи недели, когда уходил все дальше
от Логанвилла в зимнюю глухомань. Джейс не боялся смерти. Он хотел ее, он
искал ее, он жаждал ее.
Но бушевавший в нем ад не позволял ему умереть. Это было бы слишком
быстрым, слишком легким избавлением. Он должен сгорать медленно и
мучительно.
Год испепеляющих воспоминаний - такой приговор назначил себе Джейс.
Затем смерть. Но в канун следующего Рождества - и в канун исполнения
приговора - зазвучали голоса. Знакомые и такие любимые голоса. Они слышались
ему в ночных кошмарах.
"Ты не должен винить себя, - настаивала Мэри Бет. - Это был несчастный
случай, подобно тем, которые лишили жизни мою мать и моего Сэмюела".
"Я бы страшно рассердилась на тебя, - грозила ему пальчиком Грейс, -
если бы ты напугал Санта-Клауса и не дал ему войти. Пожар был ошибкой
Санта-Клауса, сам он этого не хотел. Наверное, он нес свечу, она упала, а он
не заметил пламени, пока не стало слишком поздно".
Эти любимые голоса хотели, чтобы он жил. И чтобы больше не страдал. И
еще они умоляли, чтобы он сделался человеком, каким - они продолжали в это
верить - он мог бы стать. Джейс не хотел слышать любимые голоса. Он хотел
ночных кошмаров, а не грез. Заслуженных кошмаров.
Но грезы и голоса не отступали.
Тогда Джейс перестал спать.
Однако голоса продолжали говорить.
Джейс понимал, что это галлюцинации. Фантомы из бессонных ночей. Но они
существовали. Мэри Бет и Грейс. Внутри его. Живые.
А что, если Джейс себя убьет? Они тоже умрут. Он убьет их. Убьет снова.