"Ирвинг Стоун. Муки и радости" - читать интересную книгу автора

самый яркий ультрамарин, золотил каждое облачко, каждую драпировку и
деревцо, - и таким путем завоевал столь желанную им денежную награду.
Мальчик отрицательно покачал головой:
- Я рисовал в школе Урбино, когда учитель отлучался с уроков, рисовал и
с фресок Джотто в церкви Санта Кроче, и с фресок Мазаччо в церкви дель
Кармине.
Потеплев, Гирландайо сказал:
- Граначчи говорит правду. Рука у тебя крепкая.
Микеланджело протянул свою ладонь прямо к лицу Гирландайо.
- Это рука каменотеса, - с гордостью сказал он.
- Каменотесы нам не нужны, у нас в мастерской пишут фрески. Я возьму
тебя в ученики, но при условии, как если бы тебе было всего десять лет. Ты
должен уплатить мне шесть флоринов за первый год...
- Я не могу вам уплатить ничего.
Гирландайо бросил на него пронзительный взгляд.
- Буонарроти - это не какие-нибудь бедные крестьяне. Если твой отец
хочет, чтобы ты поступил в ученики...
- Мой отец порол меня всякий раз, как я заговаривал о живописи...
- Но я не могу тебя взять до тех пор, пока он не подпишет соглашения
цеха докторов и аптекарей. И разве он не выпорет тебя снова, если ты
заведешь разговор об ученичестве?
- Не выпорет. Ваше согласие взять меня послужит мне защитой. И к тому
же вы будете платить ему шесть флоринов в первый год моего ученичества,
восемь во второй и десять в третий.
Гирландайо широко раскрыл глаза:
- Это неслыханно! Платить деньги за то, чтобы ты соизволил учиться у
меня!
- Тогда я не буду на вас работать. Иного выхода нет.
Услышав такой разговор, подмастерье, растиравший краски, оставил свое
занятие и, помахивая пестиком, изумленно глядел через плечо на Гирландайо
и Микеланджело. Ученики, сидевшие у стола, даже не притворялись, что
работают. Хозяин мастерской и желающий поступить в ученики мальчишка
словно бы поменялись ролями: дело теперь выглядело так, будто именно
Гирландайо, нуждаясь в услугах Микеланджело, захотел поговорить с ним и
позвал его к себе через посыльного. Микеланджело уже видел, как
складывались губы Гирландайо, чтобы произнести решительное "нет". Он стоял
не шелохнувшись, всем своим видом показывая и почтительность к старшему, и
уважение к себе. Его устремленный в лицо Гирландайо взгляд словно бы
говорил: "Вы должны взять меня в ученики. Вы не прогадаете на этом".
Прояви он малейшую слабость и неуверенность, Гирландайо тут же повернулся
бы к нему спиной. Но, наткнувшись на столь твердый отпор, художник
почувствовал невольное восхищение. Он всегда старался поддержать свою
репутацию обходительного, достойного любви человека и поэтому сказал:
- Совершенно очевидно, что без твоей бесценной помощи нам никогда не
закончить росписей на хорах Торнабуони. Приведи ко мне своего отца.
На Виа деи Таволини, где с самого раннего часа суетились и толкались
разносчики товаров и шел оживленный торг, Граначчи ласково обнял мальчика
за плечи:
- Ты нарушил все правила приличия. Но ты добился своего!
Микеланджело улыбнулся другу так тепло, как редко улыбался, его