"Брэм Стокер. Навеки ваш, Дракула..." - читать интересную книгу автора

- Скажи все-таки, куда ведет эта дорога, - попросил я настойчиво,
махнув рукой в сторону долины.
Прежде чем что-либо ответить, он снова перекрестился и пробубнил
молитву.
- Это страшное и злое место, - сказал он.
- Какое место?
- Деревня.
- Ага! Значит, там все-таки есть деревня?
- Нет, нет. Уже несколько веков там никто не живет.
Мое любопытство достигло высшей точки.
- Но ты сказал, что это деревня.
- Это была деревня.
- А что там есть сейчас? И куда подевалась эта деревня?
Он повел свой рассказ, густо перемешивая немецкие и английские слова,
так что я едва-едва мог его понять. Но все-таки мне удалось выудить кое-что.
Давным-давно, несколько сотен лет назад, умерших хоронили прямо в
деревне. Земля под могильными плитами шевелилась и из ее черных глубин до
поверхности доносились стоны. Пришел час, и могилы отворились. Мертвые
восстали из гробов, и на устах их была кровь. Некоторые, в поисках спасения
своих душ (тут Иоганн несколько раз подряд осенил себя крестом) отправились
туда, где жили живые. А другие остались в деревне мертвых и...
Он тяжело и прерывисто дышал, и страх петлей сжимал его горло, не давая
произнести последние слова. По мере продолжения его рассказа, он становился
все более возбужденным. Казалось, он уже полностью утерял контроль над своим
разыгравшимся воображением. Закончил он, сотрясаясь в пароксизме ужаса: с
бледным, словно полотно, лицом, весь покрытый испариной, дрожа и вглядываясь
поминутно к себе за спину и но сторонам, словно ожидая появления около нас
чего-то ужасного. Под конец, когда его отчаяние достигло высшей точки, он
крикнул:
- Walpurgis Nacht!!!
Он нервно указал мне на коляску, настаивая на скорейшем отъезде. Когда
меня начинают пугать, во мне закипает вся моя английская кровь. Поэтому я
спокойно сказал ему:
- Ты трусоват, Иоганн, трусоват. Отправляйся домой, а я вернусь позже
один. Прогулка мне на пользу, и я не собираюсь ее прерывать.
Дверца коляски была распахнута. Я вытащил прогулочную дубовую трость, с
которой никогда не расставался во время выходных моционов, махнул ею в
сторону Мюнхена и повторил:
- Отправляйся домой, Иоганн. Walpurgis Nacht не принесет вреда
истинному англичанину.
Лошади не стояли на месте, и Иоганн, прилагая все усилия к тому, чтобы
сдержать их, одновременно умолял меня не совершать задуманной глупости. Мне
было искренне жаль беднягу, но все же, глядя на то, как страх преобразил
его, я не мог удержаться от смеха. От его корявого английского к той минуте
уже не осталось и следа. В приступе ужаса и отчаяния он совсем позабыл о
том, что рассчитывать на понимание с моей стороны можно только, говоря на
моем языке. Но он даже для вида уже не вставлял в свою речь английских слов.
Наконец все это начало утомлять меня. Я в последний раз кивнул ему в сторону
Мюнхена и сказал:
- Ступай, - а сам стал спускаться по сбегавшей в долину запущенной