"Брем Стокер. Скорбь сатаны (Ад для Джеффри Темпеста) [F]" - читать интересную книгу автора

с благодарностью", - или: "Для нас не подходит". Вонзить нож в ваших
соперников анонимной критикой! Завывающая радость дикаря с двадцатью
скальпами у пояса будет бесцветна в сравнении с этим! Я сам был когда-то
редактором и я знаю!
Я рассмеялся над его горячностью.
- Мне кажется, вы правы, - сказал я, - я сумею основательно занять
мстительную позицию! Но заведование журналом будет слишком беспокойно для
меня, слишком свяжет меня.
- Не заведуйте им! Последуйте примеру всех крупных издателей и
совершенно отстранитесь от дела, но получайте выгоду! Вы никогда не
увидите настоящего редактора передовой ежедневной газеты, а только
беседуете с его помощником. Действительный же редактор находится, смотря
по сезону, в Шотландии, в Аскоте или зимует в Египте; предполагается, что
он ответствен за все в своем журнале, но обыкновенно, он является
последним лицом, знающим что-либо о нем. Он доверяет своему "штабу",
весьма плохой подпоре иногда и когда его "штаб" в затруднении, они
выпутываются из него, говоря, что не в состоянии решить что-либо без
редактора. Тем временем редактор преспокойно благодушествует где-нибудь за
тысячу верст. Вы можете обманывать публику тем же путем, если хотите.
- Я бы мог, но я так не хочу, - ответил я, - если бы у меня было
дело, я бы не пренебрегал им. Я люблю все делать основательно.
- Так же, как я, - произнес быстро Риманец, - я сам всегда проникаюсь
делом и за что бы я ни брался, я делаю со всей душой!
Он улыбнулся, как мне показалось, иронически.
- Итак, как же вы начнете пользоваться наследством?
- Прежде всего я издам мою книгу, ту самую книгу, которую никто не
хотел принять. А теперь я заставлю Лондон заговорить о ней.
- Возможно, что вы это и сделаете, - сказал он, смотря на меня
полузакрытыми глазами сквозь облако дыма. -Лондон любит толки. Особенно о
некрасивых и сомнительных предметах. Поэтому, как я вам уже намекнул, если
б ваша книга была смесью Золя, Гюисманса и Бодлера или если б имела своей
героиней "скромную" девушку, которая считает честное замужество
"унижением", то вы могли бы быть уверены в успехе в эти дни новых Содома и
Гоморры.
Тут он вдруг вскочил, бросил сигару и встал передо мной.
Отчего с неба не падает огненный дождь на эту проклятую страну? Она
созрела для наказания - полная отвратительных существ, недостойных доже
мучений ада, куда, сказано, осуждены лжецы и лицемеры! Темпест, если есть
человеческое существо, которого я более всего гнушаюсь, так это тип
человека, весьма распространенный в наше время, - человека, который
облекает свои мерзкие пороки в платье широкого великодушия и добродетели.
Такой субъект будет даже преклоняться перед потерей целомудрия в женщине,
потому что он знает, что только ее нравственным и физическим падением он
может утолить свое скотское сластолюбие. Чем быть таким лицемерным
подлецом, я предпочел бы открыто признать себя негодяем!
- Это потому, что у вас самих натура благородная, - сказал я. - Вы
исключение из правила.
- Исключение? Я? - и он горько усмехнулся. - Да, вы правы. Я -
исключение, быть может, между людьми, но я подлец сравнительно с
честностью животных! Лев не принимает на себя повадок голубя, он громко