"Илья Стогов. Мертвые могут танцевать: Путеводитель на конец света" - читать интересную книгу автора

Я спросил, будет ли она делать аборт? Она категорически отказалась.
Точно не помню, но, возможно, она даже произнесла какое-нибудь слово.
Например "Нет!". Я занял у нее денег и пошел покупать авиабилеты. Я с ней
отправлялся в Азию, свататься к ее якутским родителям.
Бреясь перед вылетом, я весь изрезался, заляпал кровью воротник светлой
рубашки и, наверное, был смешон в глазах ее богатого папы, который не знал,
что скоро станет дедушкой. Наверное, вся моя дальнейшая биография уже тогда
читалась по изрезанному лицу: безденежье, одиночество, отчаяние, две попытки
суицида и сорок с чем-то мест работы... Он не хотел для дочери такого мужа,
как я.
Квартира у родителей была огромная. Постели нам были приготовлены как
можно дальше друг от друга. С утра я попробовал поговорить с папой еще раз.
Я хотел спать с его дочерью и ради этого был готов на многое.
Говорить с блинорожим папой было бессмысленно. Он был таким же тупым
животным, как и пятеро его сыновей. Он работал в "АлРосе" (торговал
якутскими алмазами) и знал свою жизнь на много ходов вперед. Длинноволосых
русских подонков в этой жизни не было.
Перед самым отъездом я увел Юрюнг в ванную, развернул к себе спиной,
разорвал на ней трусы... В предыдущие разы она всегда очень громко кричала.
Может быть, по-якутски, а может, по-звериному. Но в этот раз все произошло
молча. Она была на четвертом месяце беременности. Уходя из квартиры, я
подумал, что для ребенка все это может оказаться вредным.

9

Я не переживаю, что так вышло. Вернее, переживаю, да что тут поделаешь?
Я уехал домой, она осталась в Якутске. Больше мы не виделись ни разу. Нашему
сыну уже восемь лет. Я узнавал у общих знакомых: отчество ему записали
какое-то взятое с потолка... не мое.
Она была самой лучшей женщиной в моей жизни. Тогда мне казалось, что
впереди будут тысячи таких, как она, но оказалось, что нет впереди ничего
интересного. По крайней мере, в этом смысле.
А за четыреста лет до меня из Якутска так же позорно бежал крепкий
мужчина Демид Сафронов, по прозвищу Пянда. Но это было тоже не важно. По
проложенному Пяндой пути в Якутию, страну дальнюю, от века неслыханную, шли
уже не отдельные авантюристы, а до зубов вооруженные правительственные
отряды из Тобольска.
Якуты пытались сопротивляться. Один из охотников за ясаком писал царю в
Москву:

Тех же якольских людей князьцы с нами, холопьями твоими, дрались по все
дни, твоего, государева, ясака нам не давали и нас, государь, холопей твоих,
не хотели из своей земли выпускать, а нас, государь, было немного и по все
дни мы нужду, стужу и голод терпели, кобылье и прочую скверну ели.

С покорением Якутии территория России увеличилась в шесть раз. Именно
после этого стало ясно: Евразия будет русской. Якутск стал главным
плацдармом при завоевании новых земель. Отсюда было очень удобно двигаться и
на северо-восток (к Чукотке и Камчатке), и на юго-восток (в сторону Китая).
Через пятнадцать лет после Пянды Губарь Иванов с 30 всадниками первым