"Илья Стогоff. Таблоид: Учебник желтой журналистики" - читать интересную книгу автора

воскресенье мы ходили за семь километров в храм.
У меня четыре сестры и брат. Мама очень хотела, чтобы я помогал
священнику во время службы. А я спорил, говорил, что недостоин, был
драчуном, домой приходил с синяками. Обо мне говорили, что в приличной
семье растет неизвестно кто.
Потом за компанию с приятелями как-то все-таки пошел прислуживать к
алтарю - и упал в обморок. Когда вернулся домой, сказал: "Все! Больше не
пойду!"
- Но все равно пошли?
- После армии мне уже совсем не хотелось ходить в храм. Я переехал в
Вильнюс... и вот там случился перелом.
Не могу объяснить, что произошло. Призвание - это всегда тайна. Это
было, как будто Бог просто взял меня за руку.
Уже в Петербурге одна монахиня-францисканка нарисовала мне в подарок
картину: большая рука ведет маленького мальчика. Хотя я никогда не
рассказывал ей свою историю.
- И вы поступили в семинарию?
- В те годы в СССР было только две католические семинарии. Одна для
литовцев, вторая для всех остальных. Чтобы поступить туда, нужно было
разрешение КГБ. Я четыре года ждал, прежде чем этот порядок отменили и я
смог поступить.
- Каково это - круто поменять жизнь... стать священником... знать, что
больше никогда не будешь делать того, что хочется?
- Сегодня в семинарию поступает шестнадцать-двадцать человек. До
рукоположения доходят один-два. А на наш курс поступило двадцать человек. И
восемнадцать были рукоположены! Все-таки в советское время этот шаг делали
более осмысленно.
А вообще, учеба в семинарии - лучшие годы моей жизни. До сих пор
благодарю за них Бога.
Помню, с другом начали посещать детский дом под Ригой. Мы приехали
поговорить с директором, а он сказал, что воспитывает преступников. Что
четверо из пяти выпускников становятся уголовниками. Но встречаться с
детьми разрешил.
Мы поехали туда первый раз на велосипедах, в спортивных костюмах, с
гитарой. Дети обалдели. Потом они рассказывали, что представляли
священников, как угрюмых бородатых дядек.
Сперва мы просто пытались стать им друзьями. Потом дети сами попросили
научить их молиться. Поработать удалось только два года. Может быть, не все
те дети сейчас живут правильно. Но верю, что что-то мы сделали.
По крайней мере одна девочка, я знаю, уехала к монахиням во Львов.
Кстати, она была совсем не лучшей ученицей в школе.
- В Петербурге у вас много работы?
- Католиков в городе немного. От силы пятнадцать тысяч на
пятимиллионный город. Но священников - только двенадцать человек. То
есть... ну, сами считайте, сколько на каждого приходится прихожан.
Я живу при церкви. Посетители идут круглые сутки. Иногда нет
возможности даже толком помолиться.
Год назад нас пытались довольно серьезно обворовать. Некоторые
приходят, сами нетвердо понимая, зачем. Некоторые - наоборот, твердо
понимая. Один раз пришла женщина, сказала, что в нее вселился бес.