"Илья Стогоff. Таблоид: Учебник желтой журналистики" - читать интересную книгу автора

- Нежный.
Глядя мне в глаза, Эро проговорил:
- Есть такая примета: тот, кто хоть раз попробовал сампи, обязательно
снова приедет в Ингрию. Ты-то как? Вернешься?
Я усмехнулся:
- А куда я денусь? Непременно вернусь!

Отправляя в Москву этот вариант, я клялся себе, что больше не стану
переделывать ни строчки. Обещание свое я выполнил.
Спонсоры все-таки подвели беднягу-редактора. Они отказались оплачивать
печать уже сверстанного, готового к отправке в типографию номера, и журнал
закрылся.
Я не получил ни копейки ни за один из представленных вариантов.
Как говаривал один из героев моего материала: "Эрго: черт бы побрал
этих московских редакторов!"
Но! Предупреждаю сразу: все, сказанное в данной главе, имеет силу лишь
до тех пор, пока вы сами не станете редактором!
Обычно reporters становятся редакторами через год-тире-три после
начала работы в масс-медиа.
Дождавшись этого момента, вам следует как можно чаще заставлять тупых
и ленивых журналистов переписывать их долбаные материалы, подстраиваться
под ВАШУ концепцию и регулярно цедить сквозь зубы:
- Была б моя воля, без сожаления стрелял бы в тупые журналистские
затылки!
Впрочем, работа редактора - тема особого учебника.
А о работе журналиста я сказал все... почти все, что хотел.


Глава 10

Самое главное

Не так давно я должен был идти на интервью. Созвонившись с героем
материала, договорился встретиться с ним у входа в Дом журналиста.
Там, если вы не в курсе, недорогой буфет. И вообще...
Я пришел вовремя, а собеседник опаздывал. У входа в Домжур продавали
аудиокассеты. Я порассматривал витрину и даже купил альбом "Dead Can
Dance", называвшийся "Aion".
Потом решил выйти на улицу покурить. В дверях меня толкнул дяденька. Я
сказал "Извините"... потом обернулся... посмотрел ему вслед... расхотел
курить... захотел повеситься.
Сейчас я попробую объяснить, а вы попробуйте меня понять.
Лично с дяденькой я знаком не был. Но знал, кто он такой. В 1980-х его
статьи делали перестройку. Он в одиночку и был перестройкой. И вот прошло
двадцать лет.
На дяденьке был серый, райкомовского покроя костюмчик. Под костюмчиком
надета клетчатая, на два размера меньше чем нужно, рубашка. А под ней -
всем видная майка.
Галстук был такой, как носят военные: не завязываемый, а на резинке.
Узел съехал под скулу. Перекошенные очки в дурацкой оправе... седая