"Роберт Луис Стивенсон. Остров сокровищ" - читать интересную книгу автора

раковин из Вест-Индии. Впоследствии я часто думал, зачем капитан, живший
такой непоседливой, опасной, преступной жизнью, таскал с собой эти
раковины.
Но ничего ценного, кроме слитка серебра и безделушек, мы не нашли, а
это нам было не нужно. На самом дне лежал старый шлюпочный плащ,
побелевший от соленой воды у многих прибрежных отмелей. Мать нетерпеливо
откинула его, и мы увидели последние вещи, лежавшие в сундуке: завернуты в
клеенку пакет, вроде пачки бумаг, и холщовый мешок, в котором, судя по
звону, было золото.
- Я покажу этим разбойникам, что я честная женщина, - сказала мать. -
Я возьму только то, что он мне был должен, и ни фартинга [фартинг - мелкая
английская монета] больше. Держи сумку миссис Кроссли!
И она начала отсчитывать деньги, перекладывая их из мешка в сумку,
которую я держал. Это было трудное дело, отнявшее много времени. Тут были
собраны и перемешаны монеты самых разнообразных чеканок и стран: и
дублоны, и луидоры, и гинеи, и пиастры, и еще какие-то, неизвестные мне.
Гиней было меньше всего, а мать моя умела считать только гинеи.
Когда она отсчитала уже половину того, что был должен нам капитан, я
вдруг схватил ее за руку. В тихом морозном воздухе пронесся звук, от
которого кровь застыла у меня в жилах: постукиванье палки слепого по
мерзлой дороге. Стук приближался, и мы прислушивались к нему, затаив
дыхание. Затем раздался громкий удар в дверь трактира, после этого ручка
двери задвигалась и лязгнул засов - нищий пытался войти. Наступила тишина
внутри и снаружи. И наконец опять послышалось постукиванье палки. К нашей
неописуемой радости, оно теперь удалялось и скоро замерло.
- Мама, - сказал я, - бери все, и бежим скорей.
Я был убежден, что запертая на засов дверь показалась слепому
подозрительной, и побоялся, что он приведет сюда весь свой осиный рой.
И все же как хорошо, что я догадался запереть дверь на засов! Это мог
бы понять только тот, кто знал этого страшного слепого.
Но мать, несмотря на весь свой страх, не соглашалась взять ни одной
монетой больше того, что ей следовало, и в то же время упрямо не желала
взять меньше. Она говорила, что еще нет семи часов, что у нас уйма
времени. Она знает свои права и никому не уступит их. Упорно спорила она
со мной до тех пор, пока мы вдруг не услыхали протяжный тихий свист,
раздавшийся где-то вдалеке, на холме.
Мы сразу перестали препираться.
- Я возьму то, что успела отсчитать, - сказала она, вскакивая на
ноги.
- А я прихвачу и это для ровного счета, - сказал я, беря пачку
завернутых в клеенку бумаг.
Через минуту мы уже ощупью спускались вниз. Свеча осталась у пустого
сундука. Я отворил дверь, и мы вышли на дорогу. Нельзя было терять ни
минуты. Туман быстро рассеивался. Луна ослепительно озаряла холмы. Только
в глубине лощины и у дверей трактира клубилась зыбкая завеса туманной
мглы, как бы для того, чтобы скрыть наши первые шаги. Но уже на половине
дороги, чуть повыше, у подножия холма, мы должны были неизбежно попасть в
полосу лунного света.
И это было не все - вдалеке мы услышали чьи-то быстрые шаги.
Мы обернулись и увидели прыгающий и приближающийся огонек: кто-то нес