"Нил Стивенсон. Смешенье ("Барочный цикл" #2)" - читать интересную книгу автора

не умрешь или не придешь в рассудок. В первом случае тебя бы похоронили как
янычара.
- А во втором?
- Это еще предстоит узнать. Тогда мы считали, что имеет место первый
случай. Поэтому мы отправились за городскую стену на кладбище оджака.
- Можно еще разок?
- Оджак, или, по-нашему, очаг - турецкий янычарский орден, созданный по
подобию мальтийского.
- Вот этот малый, который идет, чтобы огреть нас "бычьим хером",
принадлежит к очагу?
- Нет. Он служит у корсара, владельца нашей галеры. Корсары - еще одно
совершенно отдельное сообщество.
После того, как турок несколько раз вытянул Мойше и Джека "бычьим
хером" и отправился вразумлять других невольников, Джек попросил Мойше
продолжить рассказ.
- Мы с ходжой - эл-пенджиком отправились на кладбище. Мрачное это
место, Джек: бесчисленные гробницы, по большей части в форме перевернутых
скорлупок, призванные напоминать становища юрт в Трансоксианской степи -
прародине, по которой до сих пор тоскуют все турки, хотя, если она и впрямь
так выглядит, я их не понимаю. Тем не менее, мы час бродили среди каменных
юрт, ища твое тело, и уже собирались поворачивать вспять, когда услышали
глухой голос, выкликающий какие-то не то заклятия, не то пророчества на
неведомом языке. Так вот ходжа -эл-пенджик и без того был на взводе -
бесконечная прогулка по кладбищу навела его на мысли о демонах, ифритах и
прочей нечисти. Когда он услышал твой голос, несущийся, как мы скоро поняли,
из мавзолея убиенного аги, он едва не припустил к городским воротам. Однако
под рукой был не просто невольник, а и еврей в придачу, поэтому меня
отправили в гробницу - посмотреть, что будет.
- И что же?
- Я нашел тебя, Джек. Ты стоял в жутком, но восхитительно прохладном
склепе, молотил по крышке саркофага, в котором покоится ага, и повторял
какие-то английские слова. Смысла их я не понял, но звучали они примерно
так: "Эй, любезный, принеси-ка мне кружечку твоего лучшего портера!"
- Я точно был не в своем уме, - пробормотал Джек, - ибо в таком климате
куда лучше светлое пльзеньское.
- Ты был по-прежнему шалый, но я заметил в тебе искру, какой не видел
уже год или два - уж точно с тех самых пор, как нас продали в Алжир. Я
подумал, что жар лихорадки вкупе с палящим солнцем, на котором ты пролежал
несколько часов, выгнал французскую хворь из твоего тела. И впрямь с тех пор
ты день ото дня становишься все вменяемее.
- И как все это воспринял ходжа-эл-пенджик?
- Ты вышел голый и красный от солнечных ожогов, как вареный рак, и тебя
приняли за некую разновидность ифрита. Надо сказать, что турки страшно
суеверны и особенно боятся евреев. Считается, будто мы обладаем некими
оккультными способностями, и каббалисты в последнее время немало потрудились
для укрепления этой веры. Тем не менее, скоро все прояснилось. Наш хозяин
получил сто ударов по пяткам палкою толщиной с мой большой палец, а затем
его раны полили уксусом.
- Н-да, я бы предпочел "бычий хер"!
- Надеются, что через месяц-другой хозяин сможет стоять. А тем,