"Нил Стивенсон. Смешенье ("Барочный цикл" #2)" - читать интересную книгу автора

отец, начальник моего отца. Можете хоть в малой степени вообразить, каково
герцогу, наследнику древнего рода, кузену самого короля, смотреть, как
вчерашний простолюдин окружен почетом, словно пэр Франции? Склоняться перед
сыном лавочника?
- Да, нелегко, наверное, - сказала Элиза без особого сочувствия.
- Герцогу д'Аркашону легче, чем другим, - мой отец не так заносчив, как
некоторые. Он угодлив, гибок, умеет приспосабливаться...
- Настолько, - завершила его мысль Элиза, видя, что маркизу не хватает
на это духа, - что хочет женить Этьенна на женщине, которая больше всего
напоминает ему Кольбера.
- Простой род, талант к деньгам, уважение короля, - сказал маркиз. - А
если она к тому же красива и рожает здоровых детей - тем лучше. Возможно,
вам кажется, мадемуазель, что вы в Версале чужая. Однако Версалю всего семь
лет. У пего нет древних традиций. Его создал Кольбер, простолюдин. Да, там
полно людей знатных, однако не обманывайте себя, воображая, будто им там
уютно. О нет, мадемуазель, это вы - идеальная версальская придворная, это
вам все остальные будут завидовать, когда вы там утвердитесь. Мой отец
видит, как скользит вниз, как семья его утрачивает богатство и влияние. Он
бросает веревку вверх, надеясь, что кто-то, стоящий на более высоком и
крепком основании, сумеет его вытащить. И этот кто-то - вы, мадемуазель.
- Нелегкая задача для женщины, которая, не имея гроша за душой,
пытается воспитывать ребенка, - сказала Элиза. - Надеюсь только, что ваш
отец не доведен еще до столь отчаянного положения, которое рисуется по вашим
словам.
- Пока - нет. Однако, лежа по ночам без сна, он думает, как ему и его
потомкам избежать такого отчаянного положения в будущем.
- Коли так, мне предстоит много работы? - сказала Элиза, отходя от окна
и разглаживая руками юбку.
- С чего вы думаете начать, мадемуазель?
- Наверное, с письма в Англию, мсье.
- В Англию! Но мы с ней воюем! - притворно возмутился маркиз.
- Я имею в виду натурфилософскую переписку, - сказала Элиза, - а наука
не знает границ.
- А, вы хотите написать кому-то из своих друзей в Королевском обществе?
- Я имела в виду Доктора Уотерхауза, - сказала Элиза. - Ему недавно
удалили камень.
На лице маркиза проступило то испуганно-зачарованное выражение, с
которым люди узнают о литотомии.
- Насколько мне известно, он благополучно пережил операцию и теперь
идет на поправку, - продолжила Элиза. - Может быть, у него найдется время
удовлетворить праздное любопытство французской графини.
- Возможно, - кивнул маркиз, - но я не понимаю, почему вашим первым
шагом Должно стать письмо старому больному натурфилософу в Лондон?
- Не только первым, но и единственным, - отвечала Элиза. - Это то, что
я легко могу сделать, не покидая Дюнкерка. Для начала я бы завела разговор,
с ним или с кем-нибудь другим, о деньгах - бумажных и металлических.
- Почему не с испанцем? Они чеканят деньги, которые признает весь мир.
- Именно потому, что английская монета так плоха, я предпочитаю вести
дела с англичанином, - сказала Элиза. - Не поверите, какие черные
бесформенные уродцы ходят у англичан в качестве денег. Однако английская