"Нил Стивенсон. Криптономикон" - читать интересную книгу автора

советовался, говорили, что математика, как и ремонт органов, - дело
замечательное, но надо подумать и о хлебе насущном. Лоуренс остался на
инженерном и учился все хуже и хуже, пока в середине последнего курса
деканат не порекомендовал ему заняться чем-нибудь полезным, скажем, ремонтом
крыш. Лоуренс вылетел из колледжа в гостеприимные объятия ВМФ.
Ему дали тест на проверку умственных способностей. Первая задача по
математике была такой: порт Смит на 100 миль выше по течению, чем порт
Джонс. Скорость течения - 5 миль в час. Скорость лодки - 10 миль в час. За
какое время лодка доберется из порта Смита в порт Джонс? За какое время она
проделает обратный путь?
Лоуренс тут же понял, что задачка с подвохом. Нужно быть полным
идиотом, чтобы предположить, будто течение увеличивает и уменьшает скорость
лодки на 5 миль в час. Ясно, что 5 миль в час - всего лишь средняя скорость.
Течение быстрее в середине реки, медленнее - у берегов; более сложные
вариации следует ожидать на излучинах реки. По сути это вопрос
гидродинамики, который решается с помощью хорошо известных дифференциальных
уравнений. Лоуренс нырнул в задачку и быстро (или так ему казалось) исписал
вычислениями десять листов. По ходу он осознал, что одна его посылка вместе
с упрощенным уравнением Навье-Стокса приводит к очень занятной семейке
частных дифференциальных уравнений. Он не успел очухаться, как доказал
теорему. Если это не подтверждает его умственный уровень, то что тогда
подтверждает?
Тут прозвенел звонок и собрали работы. Лоуренс сумел спасти черновик.
Он отнес листок в казарму, перепечатал на машинке и отправил в Принстон
одному из наиболее демократичных преподавателей математики, который тут же
договорился о публикации в парижском журнале.
Лоуренс получил два свежих бесплатных оттиска несколько месяцев спустя,
при раздаче почты на борту линкора "Невада". На корабле был оркестр, и
Лоуренсу поручили играть в нем на глокеншпиле: тест показал, что ни на что
более умное он не способен.
Почта прибыла как раз вовремя - еще чуть-чуть и было бы поздно.
"Невада" вместе с некоторыми другими линкорами до сих пор базировалась в
Калифорнии, но как раз сейчас они выдвигались на Гавайи, в какой-то
Перл-Харбор, показать япошкам, кто главнее.
Лоуренс так и не понял, чего хочет в жизни; ясно, что служить
ксилофонистом на военном корабле на Гавайях в мирное время - занятие далеко
не худшее. Самое трудное было иногда сидеть или маршировать на страшной жаре
да порой сносить фальшивые ноты товарищей. Оставалась куча свободного
времени, которое Лоуренс тратил на разработку новых теорем в области теории
информации. Они с Аланом и Руди набросали общий план того, что надо доказать
или опровергнуть. Он часто думал, что делают Алан и Руди в Англии и
Германии, но написать им не мог, поэтому работал сам по себе. Когда он не
играл на глокеншпиле и не доказывал теоремы, появлялись бары и танцы.
Уотерхауз опробовал свою штучку в действии, подцепил триппер, вылечился*
[1940 год был удачен для экспериментов с венерическими заболеваниями - как
раз в это время появился пенициллин для инъекций.], стал покупать
презервативы - как и все моряки. Так трехлетние дети, потыкав в ухо
карандашом, убеждаются, что это больно, и после не тычут.
Первый год пролетел для Лоуренса почти мгновенно. Нигде нет такого
солнца и ленивого покоя, как на Гавайях.