"Нил Стивенсон. Криптономикон" - читать интересную книгу автора - Сейчас ты меня точно подкалываешь, - сказал Уотерхауз. - Даже я знаю,
что "Principia Mathematica" написал сэр Исаак Ньютон. - Ньютон написал другую книгу, которая тоже называлась "Principia Mathematica"* [В русском переводе книга Ньютона называется "Математические начала", а книга Рассела - "Основания математики".], хотя на самом деле она не про математику, а про то, что мы теперь назвали бы физикой. - Тогда почему он назвал ее "Principia Mathematica"? - Различие между физикой и математикой было нечетким во времена Ньютона... - А может быть, и в наше фремя, - сказал Руди. - ...и это прямо относится к тому, о чем я собираюсь говорить, - продолжал Алан. - Я про расселовские "Основания математики", в которых они с Уайтхедом начали абсолютно с пустого места и выстроили все - всю математику - на небольшом числе основных принципов. И вот почему я тебе это говорю, Лоуренс... Эй, Лоуренс! Проснись! - М-м-м? - Руди, возьми палку - да, эту - и следи за Лоуренсом. Когда глаза у него начнут вот так стекленеть, тыкай его в бок. - Мы не в английской школе, тут так нельзя. - Я слушаю, - сказал Лоуренс. - Из "ОМ" следует абсолютно радикальная вещь - все в математике можно выразить определенной последовательностью символов. - Лейбниц сказал это много раньше! - возмутился Руди. - Ну, Лейбниц предложил символы, которые мы используем в дифференциальном исчислении, но... - И он изобрел матрицы, но... - И не про это тоже! - И он немного занимался двоичной системой, но... - Это софсем другое! - Ладно, Руди, говори, о чем ты. - Лейбниц изобрел базовый алфавит - записал набор символов для логических выражений. - Ну, я не знал, что в сферу интересов герра Лейбница входила формальная логика, но... - А как же! Он хотел сделать то же, что Рассел и Уайтхед, только не для одной математики, а для всего на сфете! - Поскольку ты, Руди, похоже, единственный на планете знаешь об этом начинании Лейбница, можем ли мы допустить, что его затея не увенчалась успехом? - Ты можешь допускать все, что тебе угодно, Алан, - ответил Руди, - но я - математик и ничего не допускаю. Алан оскорбленно вздохнул и наградил Руди многозначительным взглядом, который, как догадывался Уотерхауз, означал "я тебе это припомню". - Если мне позволят продолжить, - сказал он, - я вообще-то хотел, чтобы вы согласились вот с чем: все в математике можно выразить последовательностью символов, - он взял палку, которой надо было тыкать Лоуренса, и начал писать на земле что-то вроде + = 3) √1р, - и мне глубоко безразлично, будут это символы Рассела, или Лейбница, или гексаграммы И-Цзина. |
|
|