"Джон Стиц. Встречи на "Красном смещении"" - читать интересную книгу автора

упоминать о нем. Она молчала, но было ясно, что она не поняла меня. Как было
бы хорошо, если бы не пришлось объяснять, что такое Редуолл.
- Продолжайте, - сказала она наконец.
- Первое, что я могу вспомнить, - "дортуар". Ужасно, длинная постройка
казарменного типа с проходом между двумя рядами двух ярусных кроватей,
развернутых головами к стене. Под каждой из нижних кроватей стояли два
сундука с пожитками тех, кто спал на верхней и на нижней. Мой был вот такого
размера. - Я развел руки на ширину плеч. Я смотрел на свои руки и словно не
видел их. Перед глазами была исцарапанная поверхность возле замка, которым
запирался сундук - следы бесчисленных попыток перераспределить скудное
богатство, которое в нем хранилось.
- Я.... я никогда раньше, не говорил об этом ни с кем, - у меня
невыносимо пересохло в горле. - Мне удалось оттуда вырваться, и я никогда
больше не оглядывался. Я... я...
Тэйра положила свою руку на мою. Сквозь ткань она казалась раскаленной.
Я глубоко вдохнул:
- Я знал код замка на своем сундуке. И стражники тоже его знали. Они
могли брать все, что им захочется. А другие дети не могли, и то слава Богу.
Я прервался, и Тэйра спросила, очень тихо:
- Что такое Редуолл? Детская колония?
- Хорошо бы! - воскликнул я с горечью, от которой так старался
избавиться навсегда, оставить ее в прошлом, как моих родителей, как
Редуолл. - Редуолл - не детская колония. Редуолл был... и остался...
планетой удовольствий. Вот только я никогда не испытывал там ничего
хорошего.
- Боже мой! - Голос Тэйры пресекся, я слышал, как она быстро втянула
воздух, но я не смотрел на нее. Я смотрел прямо перед собой. И продолжал:
- На Редуолле не бывает слишком маленьких. Какое-то время ты еще мал
для платных посетителей, но для своих собратьев, таких же несчастных, -
никогда. Шестилетние помыкали четырехлетними, восьмилетние - шестилетками, и
так далее по цепочке. К десяти годам ты уже достаточно, взрослый для платных
визитеров. - Я дышал неровно, говорил неразборчиво, хотел остановиться, но
не мог.
- Впервые я убил человека, когда мне было четырнадцать. Парень, на год
старше меня, который жил на три койки дальше от входа, стал вымещать свое
раздражение на девятилетней девочке, которая жила на десять коек ближе ко
входу. Но я не успел... вмешаться вовремя. Рисса через два дня умерла.
Парень умер у меня на глазах. Я убил его голыми руками. А в глазах этой
маленькой девочки, жалкой, беззащитной маленькой девочки была такая
благодарность, и я понял, что поступил правильно.
Я стиснул зубы, с силой вдыхая и выдыхая через нос, изо всех сил
стараясь не сорваться в истерику. Я давно уже не вспоминал об этом парне, но
сейчас у меня перед глазами с жуткой ясностью встало его лицо, на котором
злоба сменилась сначала удивлением, потом легким беспокойством, а потом на
нем навеки застыло безразличие. В подсознании, наверно, я частенько
возвращался к этой сцене, облик парня был таким же четким, как фотография
моего отца.
- Джейсон, - сказала Тэйра. - Я не думала, что...
- Ничего, ничего. Может быть, даже лучше, если я расскажу. Я так долго
хранил это в себе, и мне казалось, что внутри что-то вот-вот оборвется.