"Джон Стиц. Глубокий сыск " - читать интересную книгу автора

пищеварения, но я все равно разделался с едой в одно мгновение. Я спешил
взяться за работу. Дело пока еще казалось несложным, и мне хотелось
побыстрее с ним развязаться.
- Вам случайно не знакомо имя "Артемюс"? спросил я кассира, оплачивая
свое несварение желудка.
- Нет. У нас их не держат. Спросите в "Осмонде", это там, дальше.
Я почесал в затылке, повнимательнее пригляделся к кассиру и решил, что
не ослышался. На вид он был невинен как ягненок.
- Спасибо, - сказал я, дважды пересчитав сдачу.
- Заходите еще, - расплылся в улыбке кассир. Всего хорошего.
Надо было мне вовремя сообразить: ежели день начинается таким манером,
дальше будет только хуже. Следующую остановку я сделал в одной лавчонке на
краю Восточного Рынка. Тут мой вопрос поняли, но информативно ответить не
смогли. Я направился в глубь рынка, держась поближе к лоткам со
скоропортящимися продуктами - точнее, к тени, которую отбрасывали тенты над
ними.
Начался мелкий пылевой дождь. Восходящие воздушные потоки иногда
возносят в верхние слои атмосферы пыль, и время от времени с ясного неба на
наши головы сыплется мелкий золотистый порошок.
Ладно, у нас хоть атмосфера есть. У некоторых подобных Танкуру планет
атмосфера просто смерзается на ночной стороне. К счастью, небольшие размеры
и остаточная вулканическая активность уберегли Танкур от этой участи.
Чем глубже в рыночный лабиринт, тем больше сутолоки и шума.
Большинство лавок уже открылось. Тут торговали всем что душе угодно - от
домашнего вина до оружия. Вдоль стен выстроились постоянные торговые
заведения с замками на дверях. А саму улицу заполонили палатки, столики и
просто коврики с товарами.
Среди взрослых шныряли дети четырех рас. По большей части просто
баловались, но некоторые рекламировали лавки своих родителей или выполняли
поручения.
Два юных вентамца, похоже, чего-то не поделили. Плач вентамцев
производит душераздирающее впечатление. Их голоса становятся такими
высокими, что даже вопли взрослых больше напоминают рев земных младенцев.
Один мальчишка только что больно стукнул второго, и тот разревелся. Побитый
бросился наутек, а обидчик - за ним вдогонку. Я остановился, увеличивая тем
самым вероятность, что они пробегут мимо. Так и произошло. Я выступил им
наперерез, делая широкие шаги.
- Ой, извини, пожалуйста, - проговорил я, когда преследователь
неуклюже растянулся на асфальте. Я помог ему встать, рассыпаясь в
извинениях. - Ты точно ничего себе не повредил? - спросил я обеспокоенно,
крепко схватив его за локоть.
Он попытался сообразить, куда убежал его приятель, но я был столь
настойчив в своих извинениях и тревоге за его здоровье, что согласился с
ним расстаться, лишь когда другой совсем пропал из виду. Мальчишка вновь
погнался за своим приятелем. Удалившись на почтительное расстояние, он
сделал неприличный жест в мой адрес и исчез в толпе. Усмехнувшись, я пошел
дальше.
Лавка Бертрама была уже недалеко. Я вошел внутрь, мысленно благодаря
землянина-хозяина за компромиссную температуру. Для меня тут было чуть-чуть
жарковато, а для большинства других рас - чуть холодновато. Здешнему