"Дайана Стингли. Весь в моей любви " - читать интересную книгу автора

горячих цыпочек...
На секунду губы дяди Верна вроде бы дрогнули в улыбке, но он тут же
принялся за дело, гарантировавшее, что внимание собравшихся вновь обратится
на то, к чему ему полагается быть прикованным: взяв одно из блюд, дядя
принялся складывать снедь себе в тарелку.
- Знаешь, Саманта, - сказала мать, снова принимаясь резать птицу, -
лучше передавай-ка порции. Еды много, не есть же все холодным.
Ф-фу! Общий вздох облегчения и возвращение жизни в привычную колею.
Пора выбросить из головы дурацкую историю с "Сумеречной зоной".
- Помню, помню, Саманта, тебе ножку, - уверенно сказала мать, - а еще?
Какого тебе мяса - белого или темного?
Можно подумать, у матери список гостей на пятьдесят человек и
невозможно запомнить, кто что любит. На протяжении четырнадцати лет, с тех
пор как умер отец и кузен переехал в другой штат, мы собираемся вчетвером, и
все предпочитают белое мясо. Ножек я не ем с десятилетнего возраста.
- Мне и Верну белого мяса, - встряла в разговор тетя Марни, словно
впервые заявившись к Стоунам на День благодарения.
- Я бы тоже съела белого мяса, мама.
- Ты уверена? Я оставила ножку специально для тебя.
Препирательства заняли несколько минут, но мне все же удалось убедить
мать, что я достаточно взрослая и могу есть белое мясо. Каждый год мы
затеваем этот спор - ревностно хранимая традиция. Правда, в этом году я
решилась на маленькое отступление: решив не воевать с матерью, я положила
себе шпината в сметанном соусе, приготовляемого матерью специально для меня
(шпинат со сметаной я ненавижу лет с пяти, когда впервые попробовала эту
гадость). Поверх шпината я разложила разнообразную снедь, и он преспокойно
растаял под картофельным пюре с подливкой. Представляю, какой жалкой могу
показаться читателю - в тридцать четыре года прячу от матери несъеденный
шпинат...
Когда с торжественным разрезанием индейки было покончено и перед каждым
стояла тарелка с его порцией, мы посидели неподвижно, собираясь с силами.
Затем тетя Марни произнесла то, что всегда говорила перед тем, как взять
вилку и приступить к еде:
- Ну, разве не прелесть?
- Совершенное чудо, - поддакнула мать.
- Очень вкусно, - добавила я. В прошлом году я сказала "Да, это точно".
Представление шло по накатанной.
- Предлагаю тост. - Мать подняла бокал. - За настоящий, традиционный
День благодарения!
Тост все знали наизусть.
Мы чокнулись и отпили по глотку вина. Следующим номером шло обсуждение
излюбленной темы матери и тетки: современность в подметки не годится прежним
временам. Об этом они готовы распространяться часами, из года в год.
То ли я насмотрелась "Сумеречной зоны", утратив и без того хрупкое
чувство реальности, или звонок Грега взволновал меня сильнее, чем показалось
вначале, но, повинуясь какому-то дурацкому порыву, я решила сбить мать и
тетку с привычного маршрута, вбросить мяч в игру - словом, начать спонтанную
беседу. Не иначе как у меня случилась белая горячка.
Понимая, что надо действовать быстро, я сказала первое пришедшее на ум.
- Вы читали о собаках в утренней газете? - спросила я.