"Даниэла Стил. Жажда странствий " - читать интересную книгу автора

зачитываясь до глубокой ночи. Одри обожала шоколад "Три мушкетера" и на
одном из вокзалов купила себе целую упаковку. Ей было удивительно легко и
хорошо: в первый раз в жизни не надо было ничего делать, ни о ком
заботиться.
Наконец-то она принадлежала самой себе. Не надо составлять меню,
отчитывать горничных, одеваться к обеду. В дорогу Одри надела серую юбку из
мягкой шерсти и взяла несколько блузок.
Для первого дня она выбрала розовую крепдешиновую блузку с высоким
воротом (на ней очень красиво смотрелось жемчужное ожерелье, которое дед
подарил ей в день совершеннолетия), назавтра надела серую шелковую, а в
последний вечер - белую крепдешиновую. Когда поезд вечером остановился в
Денвере, Одри вышла на перрон, в накидке из меха черно-бурых лис, потому что
вечер был прохладный. Но на следующий день стало теплее, стояла середина
июня, и, когда приехали в Чикаго, Одри уже была в белом полотняном костюме и
в модных белых туфельках с синими каблуками и сипим ремешком на подъеме,
которые купила специально для поездки. Сходя на перрон, она чувствовала себя
безумно элегантной - шляпа-с широкими полями сдвинута набок, пышные медные
волосы рассыпались по плечам. Одри окликнула носильщика и поехала в отель
"Ля Саль", где должна была провести ночь. Утром ей предстояло сесть в поезд
на Нью-Йорк. И вдруг в такси Одри окончательно осознала: она сумела
освободиться от пут привычной жизни, она свободна! Ей хотелось громко петь,
смеяться от радости - ай да Одри! И даже боль от разлуки с сестрой и дедом
спряталась куда-то глубоко-глубоко. Эта боль снова ожила, однако ненадолго,
когда она позвонила деду по телефону. Дед разговаривал с ней сердито и
несколько грубовато, но она знала, что он просто пытается скрыть, как ему
сейчас одиноко.
- Кто говорит? - рявкнул он в трубку, и Одри заулыбалась.
- Это я, дедушка, голубчик, твоя Одри!..
- Я слушал Уолтера Уинчелла.
Она быстро прикинула разницу во времени - все ясно, никакого Уолтера
Уинчелла он слушать не мог. Сидел у телефона и молил Бога, чтобы она
позвонила, но теперь нипочем не хочет, чтобы она догадалась.
- Куда тебя занесла нелегкая?
- Я в Чикаго, в отеле "Ля Саль". - Она подробно описала деду свой
маршрут, во всяком случае, ту его часть, которую уже обдумала, сказала
несколько слов об отеле "Ля Саль", который, впрочем, он отлично знал сам.
- Это еще что за дыра? Какие-нибудь дешевые меблирашки?
- Боже упаси! - Она засмеялась и вдруг почувствовала, как отчаянно ей
его недостает. Господи, как далеко дом, как ей одиноко без деда. - Лучший
отель в городе, ты здесь сам останавливался и рассказывал мне о нем.
- Хм, не помню.
Отлично помнит, она-то знала, только притворяется, вымещает обиду за
свое одиночество.
- Когда ты едешь в Нью-Йорк?
- Завтра утром.
- Пожалуйста, сиди в купе и не разгуливай, мало ли какие проходимцы
могут ехать в поезде. Надеюсь, у тебя отдельное купе? - В его голосе была
тревога, это ее растрогало.
- Конечно, дедушка.
- Отлично, вот и сиди в нем. Ты позвонишь мне из Нью-Йорка? - Он