"Лоренс Стерн. Письма" - читать интересную книгу автора

Йорк, 1 января 1760 года

Дорогой сэр,
прочитав Ваше нравоучительное письмо, я полдня, вопреки беспечному
своему нраву, проходил с невеселым видом, да и мыслям предавался также
весьма невеселым. Порой мне казалось даже, что Вы недоговариваете и что лишь
Ваша доброта не позволяет Вам выразить во всей полноте свое разочарование
"Тристрамом Шенди" - и прежде всего тем легкомыслием, какое не пристало
духовному лицу; в душе - признавайтесь! - вы сочли, что юмор мой не
соответствует цвету моей сутаны. Согласен, ей более подошли бы размышления о
четырех сокровенных помыслах, но тогда бы я не был автором сего труда.
Мой друг мистер Фозергил, к которому я отношусь так же, как и к Вам, то
есть как к лучшему из своих критиков и доброжелателей, каждый Божий день
читает мне проповеди из Вашей настольной книги. "Сначала получи более
высокий сан, - твердит он, - а уж потом пиши себе на здоровье". А если этого
сана, дорогие мои джентльмены, придется долго ждать (быть может, до самого
Второго пришествия) - мне, что же, прикажете мучиться?! Вы оба, как истинные
философы, пугаете меня загробными муками, зная, что страх - лучший способ
борьбы со страстью.
Не согласен, я не зашел так далеко, как Свифт; он держится на
почтительном расстоянии от Рабле, а я - от него. Свифт говорит тысячу таких
вещей, которые я никогда сказать не посмел бы - разве что был бы деканом
собора Святого Патрика.
Что же до ambitiosa ornamenta {Пышные украшения (лат.).}, на которые Вы
намекаете, то, перечитав "Тристрама", я очищу совесть и от этого греха, и
любые безделушки, что попадутся мне на глаза, будут выброшены без всякой
пощады; они суть пороки моей конституции даже в большей степени, чем
постоянное желание блеснуть, выставить себя в выгодном свете, и, хотя менее
всего мне бы хотелось прослыть унылым бытописателем, - эти пышные сорняки
будут вырваны, по возможности с корнем, дабы не мешать расти дереву.
Что касается падения Слопа, то этот эпизод напрямую с повествованием не
связан и особого значения не имеет; возможно, Вы правы, когда говорите, что
история эта натужна, - но мой юмор, дорогой сэр, в том-то и заключается,
чтобы изображать самые несущественные вещи с такими ornamenta ambitiosa, от
которых в любом другом месте выворачивало бы наизнанку.
Не знаю, свободен ли я от того недостатка, за который так справедливо
ругают Овидия, я имею в виду Nimium ingenij sui amator {Слишком усердное
почитание своего дарования (лат.).}, - но подметили Вы верно: остроумие,
когда им щеголяешь, приедается быстро; это ведь все равно что заигрывать с
барышней: удовольствие получает ухажер, но никак не прохожий, наблюдающий за
его шашнями со стороны. Этого недостатка я пытался избежать всегда; из
страха сказать слишком много, я никогда не развиваю собственных шуток, и тем
не менее один джентльмен именно в этом меня недавно упрекнул. Ваши же
суждения о Слопе, равно как и суждение моего друга Фозергила, я полагаю
более здравыми, хотя, может статься, вы и ошибаетесь.
Боюсь, как бы "Тристрам Шенди" не вышел в свет с целой сотней
недостатков, - остается лишь надеяться, что, если ему посчастливится иметь и
безусловные достоинства, милосердные и добропорядочные судьи пощадят его так
же, как пощадил Бог Содом ради всего десяти находящихся там праведников.