"Брюс Стерлинг. Схизматрица" - читать интересную книгу автора

- Ясно, - сказал Линдсей.
Значит, у государства имеется карт-бланш на его уничтожение - в любой
момент и почти по любому поводу. Так он и предполагал. Этот мир давал приют
всем бродягам - перебежчикам, изменникам, ссыльным, объявленным вне закона.
От подобного мира глупо было бы ждать другого. Слишком много расплодилось
причудливых технологий: сотни внешне невинных деяний, вроде разведения
мотыльков, могут быть потенциально опасными.
"Да и все мы уголовники", - подумал он.
- Вы желаете осуществить свое гражданское право?
- Нет, спасибо, - вежливо отказался Линдсей. - Хотя весьма отрадно,
что правительство Дзайбацу мне его предоставило. Я не забуду вашей
любезности.
- Вы только скажите - и сразу, - удовлетворенно ответила робокамера.
Собеседование закончилось. Линдсей отлепил от кожи биомониторы; робот
подал ему кредитную карточку и стандартный комбинезон Дзайбацу.
Линдсей облачился в мешковатое одеяние. В ссылку отправили его одного.
Должны были и Константина, но тот, как обычно, оказался хитрее.
Вот уже пятнадцать лет Константин был его лучшим другом. Родня Линдсея
не одобряла дружбы с плебеем, но Линдсей на родню плевал.
В те дни кто постарше надеялись держаться между двух сверхдержав. Ради
укрепления взаимного доверия с шейперами Линдсей был послан на Совет Колец
для прохождения диптренинга. Через два года за ним последовал Константин --
учиться биотехнологии.
Однако сторонники механистов победили. Линдсей и Константин, живой и
явный результат внешнеполитической ошибки, оказались в опале. Данный факт
еще теснее сблизил друзей, чье совместное влияние распространилось и на
аристократическую, и на плебейскую молодежь. Вместе они были неотразимы:
тонкие, твердо очерченные, долгосрочные планы Константина, да еще в
изложении театрально-элегантного, в совершенстве овладевшего наукой убеждать
Линдсея!..
Но затем между ними встала Вера Келланд - художница, актриса,
аристократка. И первая святая мученица презервационизма. Вера верила в
презервационистов. Вера была их музой, убежденность ее порою поддерживала и
укрепляла даже самих Линдсея и Константина. Она тоже была несвободна, имея
мужа шестьюдесятью годами старше, но адюльтер лишь придавал их
взаимоотношениям определенную пикантность. Наконец Линдсей ее завоевал. И,
обладая ею, заразился от нее тягой к смерти.
Все трое не сомневались, что самоубийства могут изменить настроения в
Республике, если ни на что более не останется надежд. Все было обговорено до
тонкостей. Филип останется жить и продолжит дело - это будет ему утешением
за утрату Веры и за его долгое одиночество. В трепетном единении
прокладывали они путь к смерти, пока та не явилась воочию. Смерть Веры
превратила планы в жестокую реальность...
Дверь открылась автоматически (несмазанная гидравлика противно
заскрежетала). Отринув прошлое, Линдсей поплыл вдоль туннеля, к свету
бледного дня.
Он выплыл на посадочную площадку, забитую грязными, потрепанными
машинами.
Аэродром этот был расположен в центре зоны невесомости, на оси станции,
и Линдсей мог - сквозь пять километров нечистого воздуха - окинуть