"Брюс Стерлинг. Ужин в Одогасте" - читать интересную книгу автора

не оставит на Земле никакого следа. Разве что несколько строк в сочинениях
чужеземцев.
- И наш город падет перед дикими племенами?
Страдалец ответил:
- Никто из присутствующих не станет свидетелем этой беды. Вы проживете
свои жизни год за годом, наслаждаясь роскошью и покоем. Но не потому, что вы
заслужили такую милость, а по прихоти слепой судьбы. Со временем эта ночь
позабудется. Вы забудете все, что я вам наговорил, точно так же, как весь
мир забудет про вас и ваш город. Когда Одогаст падет, этот мальчик Сиди,
этот сын рабыни, будет единственным живым свидетелем этого вечернего
собрания. Но к тому времени и он забудет Одогаст, любить который у него нет
ни малейших оснований. Он станет к тому времени старым богатым купцом в
Шань-ани. Этот китайский город так фантастически богат, что мог бы купить
десять таких Одогастов. Он будет разграблен и уничтожен гораздо позже.
- Это безумие какое-то, - сказал Ибн-Ватунан.
Багайоко наматывал на свой гибкий палец перемазанную глиной прядь.
- Твой привратник - здоровый парень, друг Манименеш. Что, если, скажем,
приказать ему проломить башку этой злобной вороне и выкинуть эту падаль на
корм шакалам?
- А вот за это, доктор, я расскажу, как умрешь ты, - сказал Страдалец.
- ты будешь убит ганским королевским гвардейцем, когда попытаешься отправить
на тот свет коронного принца путем вдувания неуловимого яда в его задний
проход через полую тростниковую трубку.
Багайоко вздрогнул.
- Ты, идиот, там нет никакого коронного принца.
- Он был зачат вчера.
Терпение Багайоко иссякло и он повернулся к хозяину.
- Давайте избавимся от этого умника.
Манименеш сурово кивнул.
- Страдалец, ты оскорбил моих гостей и мой город. Но тебе повезло - ты
уйдешь живым из моего дома.
Страдалец с мучительной медлительностью поднялся на свою единственную
ногу.
- Твой мальчик говорил, что ты щедр.
- Что? Ни медяка не получишь за свою чушь.
- Дай мне один из трех золотых дирхемов, что лежат у тебя в кошельке.
Иначе я буду вынужден продолжать пророчествовать, причем в гораздо более
интимном русле.
Манименеш обдумал это.
- Может, так и правда лучше.
Он бросил Сиди монетку.
- Отдай ее этому сумасшедшему. И проводи его обратно в его конуру.
Они терпеливо наблюдали за тем, как предсказатель, скрипя костылями,
уползал в темноту.
Манименеш резким движением откинул красные бархатные рукава и хлопнул в
ладоши, требуя вина.
- Спой нам, Хайяли.
Поэт натянул на голову капюшон своего плаща.
- В моей голове звенит ужасная тишина, - сказал он. - Я вижу
придорожные камни со стертыми надписями. Я вижу радостные приюты