"Ангел быстрого реагирования" - читать интересную книгу автора (Белянин Андрей Олегович, Иванов Иван,...)Марина Урусова Философский каменьПолдень. Скучно. Ни одного посетителя задень. Хозяин кабинета устал от безделья. В дверь робко заглянул невысокий сухонький Старичок в фуфайке, валенках и еврейской шапочке-кипе. — Проходите, гражданин! Присаживайтесь.— Следова¬тель, развалившись в кресле, указал на стул. Старичок присел на самый краешек, по-девичьи сведя колени. Жилистые руки сдёрнули и нервно затеребили ша¬почку. — Итак, с чем пришли? — лениво и барственно проце¬дил Следователь. — С повинной,— смиренно ответил посетитель. Следователь подобрался, достал лист бумаги, но отвлёкся на телефонный звонок, успев, то ли попросить, то ли приказать: — Представьте всё в письменном виде. По порядку, с подробностями. Через полчаса перед Следователем лежала «явка с по¬винной» на полстраницы, а Старичок покорно ждал приго¬вора. Служитель закона просмотрел документ, помотал голо¬вой, словно отмахиваясь от наваждения. — Подождите, что вы тут написали? Вы утверждаете, что являетесь Леонардо да Винчи? Старичок гордо выпрямился и выпятил грудь колесом: — Это был расцвет моего творчества! Золотой век! — И в то же время вы — Иероним Босх? Посетитель сконфуженно развёл руками: — Период психологической депрессии. — И вы же — Сальвадор Дали? Старичок воинственно упёр руки в бока: — Ну поэкспериментировал немного! С кем не бывает! — Хорошо. Но вы ещё и Казимир Малевич! Старичок горестно вздохнул и бросил шапочку на пол: — Творческий кризис! Следователь расслабил узел галстука, махом, как водку, выпил стакан воды и зачитал вслух: — «Последние семьдесят лет прожил в шкуре Зураба Церетели»! Как это понимать? Дед язвительно изогнул бровь и процедил: — Конъюнктура, мать её! — Хорошо, но как же вас тогда зовут в действительно¬сти? — Известно как — Николас Фламель! Вы что, «Гарри Поттер и философский камень» не читали? Зря. Познава¬тельная книжечка. Обо мне там, правда, маловато сказано. Следователь вытер платочком лоб, подозревая нелад¬ное, но продолжил чтение: — «В XVI веке изобрёл философский камень, который использовал в личных корыстных целях, скрываясь от инк¬визиции и НКВД». Как вам это удалось? Особенно от по¬следней инстанции? Старичок, видя искренний интерес со стороны Следо¬вателя, охотно пояснил: — Ну с инквизицией, известное дело, было проще. На¬пишешь чей-нибудь портрет и ждешь, когда оригинал ум¬рет. А потом объявляешься под видом эксперта и гово¬ришь, что это автопортрет великого художника. Фотогра¬фию и дактилоскопию тогда ещё не изобрели, Интернета и баз данных не завели. Так что всё просто. Как знакомые на¬чинают стареть, переселяешься в другой город под новым именем. Если кто из старых знакомых тебя и увидит, сдела¬ешь каменное лицо: обознался, мол. Так и жил. А вот от НКВД-то пришлось побегать. Научился гримироваться. Потом, когда медицина дошла до пластических операций, снова полегчало. Хочешь — под грузина, хочешь — под испанца, а то и под араба обработают. Лишь бы здоровье по¬зволило. Только на криминале каком-нибудь не засветись, и всё будет в порядке. Беседа вошла в мирное русло. Следователь немного ус¬покоился, решив, что перед ним мирный сумасшедший. — А почему же вы не сообщили о своём изобретении в органы? Может, не пришлось бы скрываться? Гении нуж¬ны любой власти. Дедок скептически хмыкнул: — Как не сообщил? Сообщил! Потом еле ноги унёс. Один из опытных образцов так в инквизиции и остался. Только неправильно они его использовали. Не тем людям жизнь продляли. — Если ваши показания правдивы, назовите лиц, испо¬льзовавших философский камень. Имена, адреса, явки, пароли. Судя по всему, речь идёт о разветвлённой тайной организации. — Ну почему же тайной? И не разветвлённая она вовсе! Один я остался! — Как же так? Если кто-то ещё пользовался камнем, он должен жить вечно. Ну или несколько столетий и оставить след в истории. — Так они и оставили. А сами ушли. Судите сами. Алек¬сандр Македонский... — Гражданин Македонский умер в древности, а камень вы синтезировали в шестнадцатом веке! — А я и не говорю, что он пользовался. Он и мечтать не мог о том, чего достиг Меншиков. Почитай, две Отечест¬венные войны Россия на его плечах вынесла. Был Менши¬ков — бил шведов, стал Кутузов — бил французов, как Жу¬ковым объявился, так немцам конец пришёл! А Малюта Скуратов, например, и в шкуре Берии столько жизней уг¬робил, что и сосчитать страшно! Наполеон дослужился до Гитлера. А вы думаете, почему фюрер так подражал Бона¬парту? Просто делал работу над ошибками. Тот же русский вариант, но в другом исполнении. Гитлер-то лучше был подготовлен. — Подождите, но о каждом, кроме Малюты и Меншикова, столько книг издано, биографии чуть ли не поминут¬но расписаны. Как же они так «перевоплощались», что у них в каждой эпохе находились друзья детства? Старичок посмотрел на Следователя как на слабоумно¬го: — А как у тебя на каждое дело свидетели находятся? Вот так и у них находились. Кто перепутал, кто примазаться к славе захотел, а кого и вовсе журналисты придумали! — Ну хорошо, а почему же они всё-таки умерли? — Так все когда-то умирают. Камень продляет жизнь, но не даёт бессмертия. А от насильственной смерти никто не застрахован. Даже если всё время камень при себе иметь. Так кто ж им такое позволил бы. Передрались они из-за него. Ну и начали уничтожать соперников понемногу. Один я и остался, потому как у меня личный образец. — Почему же вы решили прийти ко мне с повинной? Вы — единственный человек, проживший пятьсот лет. Прямо Кощей Бессмертный какой-то! — Звали меня и так. Надоело мне прятаться. Жизнь хо¬роша, пока молод. До такой степени надоело бездарные па¬мятники ваять! А слышать дифирамбы в свой адрес и знать, что всё самое лучшее ты сделал более пятисот лет назад, ду¬маете, легко? Я пережил свою славу! А каково жён, детей да внуков хоронить! — Старик всхлипнул.— Помер вчера сы¬нок-то последний. Пора и мне уходить. — А камень зачем хотите сдать? Вы же говорите, что в первый раз его использовали бездарно. Такие ужасы рас¬сказываете: Малюта Скуратов — Берия, Наполеон — Гит¬лер! Зло растёт в геометрической прогрессии! Ну, Менши¬ков — Кутузов — Жуков — куда ни шло! А другие положите¬льные примеры были? Кто-то стал лучше? Старичок вздохнул: — Нет, не стал. Только хуже. Все начинали думать, что они — почти боги. Плохо от них людям было. Только Мен¬шиков-то и исправился. Не знаю я, зачем принёс тебе ка¬мень. Наверное, хочу, чтобы ещё какое-то время про меня говорили, помнили. Пусть хоть проклинают, но помнят. Следователю показалось, что Старичок полез в карман за носовым платком, но тот положил на стол обломок кир¬пича. Служитель закона понял, что над ним открыто изде¬ваются. Он был уже готов вызвать охрану, чтобы опреде¬лить этого старого «шутника» на пятнадцать суток за хули¬ганство, но в дверь заглянул Доктор, знаками показывая, что хотел бы забрать своего пациента, но так, чтобы тот ни¬чего не понял. Следователь кивнул. — Ну что ж. Вина ваша велика. Придётся немного поси¬деть у нас в КПЗ — до выяснения обстоятельств. Понимае¬те, мне нужно кое-что уточнить, проверить. Громко, чтобы слышно было в коридоре, Следователь скомандовал: — Уведите гражданина! Поместите его в камеру. Только без грубости. Раскрой-Харя, тебя это в первую очередь ка¬сается! Чтобы кулаки при себе придержал. А то постоянно оформляем арестантов в лазарет, после «несчастных случа¬ев». Раскрой-Харя вместе с напарником «упаковали» Ста¬ричка в наручники и вывели в коридор. После непродол¬жительного шума за дверью в кабинет вошёл Доктор. Следователь приподнялся в кресле, здороваясь. Врач расшаркался перед хозяином кабинета. — Что, он действительно болен? — поинтересовался Следователь, предложив Доктору присесть. — Увы, безнадёжно! Достался мне в наследство от пред¬шественника. Ума не приложу, как ему удаётся убегать от санитаров. Вы уже пятый представитель власти, к которому он обратился,— улыбнулся медик.— Подбирает где-то кир¬пичи и несёт сдавать. Пока он чиновникам голову морочит, мы успеваем его найти. Ну посудите сами, разве этот кир¬пич похож на философский камень? Доктор говорил мягко, улыбаясь. Весь он светился доб¬родушием. Но когда рука медицинского работника протя¬нулась, чтобы взять обломок кирпича, Следователь неожи¬данно для себя в последний момент выхватил его. — Извините, гражданин. Это — вещественное доказате¬льство. Руками трогать не рекомендуется. Следователь встал и, повернувшись к гостю спиной, открыл сейф, намереваясь спрятать туда камень. Он не уви¬дел, как Доктор достал шприц, и через несколько секунд отключился, получив приличную дозу снотворного в мяг¬кое место. Доктор приоткрыл дверцу сейфа и осторожно взял с верхней полочки обломок кирпича. Выходя из кабинета, обернулся к лежащему на полу Следователю: — Извини, амиго! У меня не было другого выхода. Рево¬люция в опасности! Фиделю нужна новая жизнь. |
||
|