"Анатолий Егорович Стерликов. Рыбка мала, да уха сладка " - читать интересную книгу автора

вооруженных дружин, формировавшихся боярами для захвата колоний на Севере
и торгово-разбойничьих экспедиций на Волгу.

Царята каждое утро проплывают по излучине, где мы рыбачим по
выходным. Свои вентеря они ставят в "ногах" узека. Их издалека слышно.
Они всю дорогу спорят и бранятся. Особенно утром, когда свежими силами
толкают пустую лодку. Тогда они на весь Карагил горланят.
Однажды они на Каменной потасовку затеяли. Прямо в лодке. Колька
толкнул Мишку, и тот кувырнулся через борт в воду. Как был, в одежде.
Колька подал руку братцу, чтобы вытащить его обратно в лодку, но тот
отплыл в сторону и стал кричать разные слова. Тогда Колька плюнул в
сердцах и поехал себе дальше. А Мишка плыл следом и кричал, что у него
ноги растут как у гагары.
Мы с Егором сидели в солодке, у самого обрыва, и все это хорошо
видели. Мы сидели ни живые ни мертвые. Боялись, что Мишка выберется на
берег и зло на нас сорвет. Такое уже случалось. Колька треснет Мишку, а
тот потом на нас отыграется. А то и без повода начнет обзывать гагарой.
Очень обидно, когда обзывают гагарой, - нет ничего нелепее, чем гагара на
берегу. Гагара - такая утка, которая по воздуху летать не летает и по
земле ходить не ходит. Она только то и делает, что ныряет и плавает,
ныряет да плавает. Не то птица, не то ондатра. А ноги у нее для ходьбы
совсем не приспособлены.
Но Царята проплыли мимо и нас не заметили. Мы не торчали на виду, а
в засидке наподобие шалаша прятались. Удочки же убрали загодя. Мы всегда
удочки убираем. Заслышим голоса Царят, так и убираем. Засидка же у нас
славная, с воды ничего не видно. Это очень важно - иметь хорошее укрытие,
когда ловишь сазана. А то ведь сазан и близко к берегу не подойдет, если
заметит тень человеческую. Выбирать и маскировать засидки - моя забота,
Егор этого дела не касается, и мне тут не перечит.
Значит, тогда все обошлось. Хотя Царята проплыли совсем рядом, мы бы
до них могли дотянуться удилищами. Но нам такое, конечно, и в голову не
могло прийти. Каждый плыл своим манером: один в лодке, а другой -
саженками.
Нам было в основном Кольку жалко, хотя он и старше Мишки. Потому что
Колька руку подал, а Мишка отплыл в сторону и злоязычил по-черному. Даже
гагарой обзывал. Вот Мишка обзывает, а сам почище гагары плавает и
ныряет. Однажды он переплыл Лакакуль, самое большое озеро. Такое большое,
что тот берег камышистый чуть виден. Озеро это только дядя Харитон,
Егоров отец, переплывает. А после него - Мишка. И Колька своего брата
целых три километра (а может, и все пять, кто ж его мерял?) тащил на
горбу через Поречные барханы. Такой, значит, у них был уговор.
Эти Царята бедовые. Плывут по узеку, а сами глазами по камышам так и
зыркают, так и зыркают. Особенно утром, когда налегке. А вечером они с
низов возвращаются чуть живые. Им ведь приходится попеременно гнать
тяжелую лодку. Мишка с Колькой хотя и баламуты, но рыбу ловить умеют, это
весь Карагил признает. Они позабивали вентерями все рыбоходные проточки и
рыбы берут столько, что борта только на два пальца торчат над водой.
...Я уже вырезал весь кермек вокруг солончака, а Егор требует еще.
Дескать, только на половину крыши хватит. Эх, крыли б солодкой, уже был
бы холодок над головой!