"Анатолий Егорович Стерликов. Камышовые странники (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Иногда пустишь стрелу - и не найти. Только вот стрелы почему-то никогда
не летят прямо, виляют. Но это не имеет никакого значения - то, что
стрела влетает в куст, а фазана (или зайца) уж и след простыл. Взлетит
из-под ног фазан, роняя перья, как жар горящие, - Егор стреляет. Выскочит
с шумом заяц-толай из тамариска* - стреляет. Выходит, без дичи на
становище никогда не возвращался.
Приходит и говорит братьям: столько-то фазанов и столько-то зайцев.
И ему верят. Знают, что Егор ничего понапрасну не станет делать: ни слов
говорить, ни стрелами просто так, из баловства, по сторонам прыскать.
Нет, этого за ним не водится. Да и сами братья ведь тоже не будут палить
из ружей куда попало. Они охотятся только осенью и зимой, когда сезон на
утку и кабана.
Правда, как-то раз братка Володя взял ружье и застрелил водяного
ужика, укравшего небольшого язька из кучи свежей рыбы. Отец как узнал об
этом (его тогда на становище не было), так сразу же отправил братку
Володю к очагу свинец и дробь катать. Наказание - хуже не придумаешь.
Даже под лопасиком и то нет спасения от жары, а возле огня - и вовсе ад
сущий. Мать замолвила было словечко за братку Володю, но отец остался на
своем. Значит, чтоб впредь неповадно было. Ружье ведь не игрушка. С ружья
кормились, и поэтому промысловик Харитон терпеть не мог баловства.
Старшие, пластая рыбу, с интересом расспрашивали про охоту,
похваливали Егора. Советовали, где лучше скрадывать зайца, подсказывали
места, удобные для засидки.
События, о которых здесь рассказывается, происходили в те времена,
когда воду казахстанских рек еще не разбирали на орошение всю до капли, и
они, эти реки, свободно разливались по лесовым и песчаным равнинам,
образуя многочисленные озера и проточки-узеки. Прибрежные заросли
трещали, проламываемые зверьем, и над водами носились утки, гуси и
лебеди. Многие русские казахстанцы в те годы занимались исключительно
промыслом. И нет в том ничего удивительного, что родители и старшие
поощряли "охотничьи" игры. А как же, ведь промысел - дело трудное.
Меткость, умение бесшумно скрадывать зверя и птицу надо развивать с
раннего детства.
Однако большую часть времени Егор, как уже говорилось раньше,
помогал старшим. Собирал в мешок коровьи "лепехи" и таскал их на
становище к очагу. А потом опять отправлялся в степь за кизяком. В казане
то еда варится, то рыбий жир вытапливается. В очаге почти целый день
огонь. Сколько ни принесешь - к концу дня ничего не остается. Неглубокая
ямка под казаном. Но эта черная пасть ненасытна. Кизяк туда как в прорву
проваливается.
Солить рыбу несравненно легче, чем собирать кизяк. За топкой ведь
надо в степь ходить - почти целый день торчи на солнце! Недаром же
Егорова макушка как та прошлогодняя лепеха - добела вылиняла. А тут
бросают язей и сазанов, распластанных по хребтине, а ты, знай, посыпай их
солью. Это гораздо легче, чем кизяк собирать. Сиди себе в тенечке да
набивай в жабры соль.
Однако Егор смерть как не любит солить рыбу. Нет ничего хуже. Лучше
уж целый день по степи ходить не евши, чем возвращаться к ненавистной
куче соли.
За спиной мешок с кизяком, через плечо лук, на боку колчан, набитый