"Андрей Стерхов. Последний рубеж " - читать интересную книгу авторатуда самому?
- Самому?! - изумился Харднетт. - А что? - Верховный пожал плечами: мол, чего в том удивительного. И стал убеждать чуть ли не по-дружески: - Встряхнешься. Проветришься. Вспомнишь дни веселые. А то, глядишь, через пару лет... Ну не через пару, так через пять точно, мое место займешь и погрязнешь в бумажной рутине. Черта с два тогда из этого кабинета вырвешься. Поверь мне, захочешь куда-нибудь съездить, а не сможешь. Будешь локти потом кусать и метаться по клетке. - Он заговорщицки подмигнул: - Ну что? Выписываю лицензию на твое имя? Или как? - Как прикажете, - сдержанно, уже без каких-либо эмоций, ответил Харднетт. Особого энтузиазма от предложения он не испытывал. И дело было не в том, что полевая работа его пугала. Ничего подобного - за радость. Просто не понимал, какой именно хитроумный трюк по отношению к нему затеял Верховный Комиссар. В том, что не все так просто, как на первый взгляд кажется, Харднетт даже не сомневался. А Старик остался доволен его ответом. - Знал, что согласишься, всегда был легок на подъем. - Он потащил за цепочку и вытянул из кармана халата медальон лицензии. - Ночью еще распорядился откатать. На, держи. Харднетт вылез из кресла и подошел к Верховному Комиссару. Взял из подрагивающей руки медальон, приступил к авторизации. И тут Старик, заглядывая ему в лицо, заметил, словно, между прочим: - А мне это по душе, Вилли. - Не споришь с тем, что рано или поздно займешь мое место. Хорошо, что не споришь. Это правильно. Это по-честному. Верховный явно "брал на пушку", но Харднетт не позволил дрогнуть ни единому мускулу на лице: - Я никогда не думал над этим, шеф. Сказал, как отрезал. - Неужели? - с плохо скрытой иронией спросил Старик и снял очки. Харднетт на дух не переносил веселых аппаратных игрищ и всячески избегал их. Он пришел в органы не карьеру делать, а дело. Без дураков - дело. Но когда нарывался на каверзный вопрос, знал, что ответить. Умные люди и жизнь научили. - Если серьезно, то я считаю, шеф, что вам еще трудиться и трудиться на благо народов Федерации, - отчеканил Харднетт, мигом перейдя с неформального на сугубо официальный тон. - С вашими знаниями, с вашим богатым опытом уходить - преступление. Говорил он так, чтобы в голосе слышались ноты уважения на грани преклонения. Но не пресмыкательства. Ни в коем разе! Старик не любит откровенных подхалимов. Впрочем, Харднетт таковым никогда не был и не собирался становиться. Старик слушал, не перебивая. А выслушав, подышал на стекла очков и с какой-то запредельной тщательностью стал протирать их мятым платком, извлеченным из бездонных карманов халата. Потом спросил: - Ты правда так думаешь, дружище? - Ну разумеется, - ответил Харднетт. |
|
|