"Андрей Стерхов. Последний рубеж " - читать интересную книгу автора

- Сержант Блэр начистил пряжку и надул себе во фляжку!
И сразу утопил гашетку.
Рой самонаводящихся разрывных пуль рванулся в направлении солдата -
алкающие человечьего мяса снаряды собрались впиться в плоть.
Но не дано им было утолить свой голод.
Обломилось.
Не долетев сантиметров пятнадцати, рой рассыпался. Парфянские пули,
сами того не желая, разлетелись в разные стороны: большинство метнулось в
ночное небо, какие-то зарылись в песок и там разорвались, несколько,
развернувшись, зацвели белыми астрами на броне, а одна, совсем дурная,
сбила шляпу с головы Гэнджа.
Тот, к слову, даже глазом не повел, а вот конь под ним рванулся, встал
на дыбы и протяжно заржал.
У Воленхейма от удивления отвисла челюсть.
- Что за черт! - проорал он и выдал еще одну длинную очередь.
С тем же успехом.
"Большое число выстрелов в очереди нерационально вследствие увода
среза ствола с линии прицеливания", - машинально дал бывалый солдат
критическую оценку действиям Воленхейма и, не дожидаясь третьей попытки,
рванул к башне сквозь клубы удушливого жирного дыма. Вовсе не для того
чтобы рассказать безумцу, как во время "горизонталки" уговорил полкового
коновала Штейнберга оставить в плече блок-имплантат с системой опознавания
"свой-чужой". Док, будучи великим любителем всего колющего-режущего, с
благодарностью принял в качестве отступного трофейный меч-трость,
отобранный Владом у дикого "гаринча" с Прохты. Покрасовавшись перед
зеркалом, майор медицинской службы несколько раз рассек мечом воздух,
поцокал языком от удовольствия и без лишних разговоров поставил штамп в
обходном листе.
Только не для рассказа об этой левой сделке карабкался Влад наверх.
Конечно, нет. Хотел успокоить Воленхейма оплеухой посолидней. Окончательно
собрался снять его с довольствия.
Но и тут не успел.
Сообразив, что в пальбе по напарнику толку мало, Воленхейм направил
ствол на Гэнджа. Едва он это отчебучил, раздался громкий хруст - арбалетная
стрела пробила его лобовую костомаху. Еще одна вонзилась в горло. А третья,
прилетевшая издалека, - в грудину.
Раз-два-три - и Курт Воленхейм, начальник актуального конвоя,
захлебнулся собственным криком.
Владу доставило труда вырвать из его рук винтовку - держался Воленхейм
за нее цепко. Так держался, будто она являлась краем той бездны, в которую
суждено ему навеки рухнуть.
Но все же не удержался - рухнул.
Внутрь вездехода.
Пытался еще что-то спросить оттуда, снизу, но вместо слов раздалось
невнятное бульканье, а через миг все было кончено - его невысказанный
вопрос навсегда застыл в остекленевших глазах.
Влад, не без основания считая, что следующая порция болтов полетит уже
в него, намылился немедленно исчезнуть. Вжал голову в плечи, пригнулся,
швырнул в дыру винтовку и приготовился к прыжку.
Но вновь опоздал на полсекунды.