"И.В.Степанов. Милосердия двери (Лазарет Ея Величества) " - читать интересную книгу автора

но не помню почему отложил поездку. В этот день с этим самым поездом
произошла ужасная катастрофа, в которой была искалечена Вырубова. На другой
или третий день я проезжал мимо этого места - около Воздухоплавательной
остановки. Вагоны лежали под насыпью, разбитые в щепки. Я посмотрел на вагон
второго класса, куда я садился в последнее время. Он был сильно поврежден...
О приезде Государя нам сказали накануне. Все были взволнованы. Видеть,
говорить с Государем в такой обстановке... Какие чувства только не
пробуждались при этом ожидании! Культ Царя. Обожание личности. Все это жило
в семье моей из поколения в поколение.
Один мой предок, будучи предводителем дворянства, готовился к приезду
Государя с трепетом и благоговением. Но, когда показалась Царская тройка, он
сел верхом и ускакал на хутор.
"Не хочу, чтобы Государь подумал, что я у Него что-нибудь хочу просить.
Не надо мне ничего. Все, что мог для приема, сделал".
Другой мой предок (Иваненко) еще при Николае Первом вместе с женой
простоял на коленях перед иконой, пока Государь ночью ехал по большому
тракту мимо их владений.
Родной дед мой без волнения не произносил самого слова "Государь".
Ближайшее к нам поколение уже критиковало и даже резко, особенно после 1905
года, правление Государя. Но самый культ личности сохранился, вопреки всему.
Мне разрешилось не ходить в училище, если в этот день была возможность на
параде или где-нибудь увидеть Царя.
Много раз я Его видел, но никогда так близко. А вдруг Он заговорит со
миой? Хватит ли смелости отвечать на вопросы?
"У Государя замечательные глаза", - говорили обыкновенно.
"На докладах у Государя два выражения: взгляд в окно - значит, как вы
мне надоели, либо улыбка, т.е. вы мне говорите неприятности".
Обер-прокурор привез Государю Библию издания Синодальной типографии.
Государь открыл ее и сразу вернул: две страницы носили один и тот же номер.
Опечатка - единственная во всей книге.
"Вот со мной всегда так, - прибавил Он, - непременно бросится в глаза
самый незаметный для других недостаток".
На длиннейшем докладе Министерства Государь Собственноручно исправил
две случайные описки.
Вильчковский, особенно заботливо ко мне относившийся, решил вызвать мое
производство в прапорщики и сказал мне о своем намерении рекомендовать меня
Государю. Я искренне запротестовал. Мне не хотелось быть произведенным в
офицеры. Я знал, что к раненым офицерам относятся строже, чем к солдатам.
Лазарет меня уже испортил. Я боялся, что прапорщика скорее вернут на фронт.
Кроме того, солдатская форма меня выделяла. Мне хотелось по выходе из
лазарета еще покрасоваться в качестве раненого добровольца Георгиевского
кавалера. Но Вильчковский был неумолим.
Государь приехал вечером. В первом автомобиле сидели в два ряда:
Государь, Наследник и одна из Великих Княжон; за Ними Императрица и другая
Дочь. Во втором автомобиле: две Великие Княжны, которые на возвратном пути
обменялись с ехавшими в первом; затем Боткин и Вырубова.
Все посетители при входе в лазарет надевали белый халат. Даже Великие
Князья. Этого требовала Императрица. Поднесли халат и Государю. Он
отказался. Государыня не настаивала. Было заметно, что Она волнуется в
присутствии Мужа. Она шла не рядом с Ним, а то заходила вперед, то отступала