"Линкольн Стеффенс "Мальчик на коне" [H]" - читать интересную книгу автора

Этот переход по-прежнему является частью первого потрясающего
впечатления о Калифорнии. Когда я был ребёнком, этот штат представлял для
меня весь мир, и я рисовал себе другие штаты и страны очень похожими на
него. Я так и не почувствовал тёплой полноцветной красоты Калифорнии до
тех пор, пока не уехал прочь, а затем вернулся назад маршрутом своего
отца: скучные равнины, жаркая, сухая пустыня, ночь в ледяных горах,
рассвет в предгорьях, переходящий в яркий солнечный день в долине и,
наконец, вид заката через Золотые Ворота. Я прочувствовал всё это даже в
комфортабельном вагоне скорого поезда. Отец же, переживший весь этот
долгий, трудный, прерываемый сражениями переход с медленно движущимся
обозом из воловьих упряжек, всякий раз, как рассказывал об этом, умолкал,
вспоминая, как они перевалили через хребет и, ликуя, спускались вниз в это
изумительное море солнечного света. Он умолкал, чтобы вновь представить
себе всё это так, как видел это тогда и затем произносил: "Я понял, что
это и есть то самое место, где стоит обосноваться".
Когда обоз добрался до Калифорнии и распался, отец отправился в
Сан-Франциско.
Он не искал ни золота, ни земли, он искал что-нибудь, с чего можно было
бы начать дело. И он нашёл то, что искал, в Сан-Франциско. В сентябре 1862
годаотец устроился счетоводом в фирму "Фуллер и Хитер", ввозившую краску,
лак и стекло, и торговавшую ими. К тому времени, когда он женился и на
свет появился я, он продолжал ещё там работать. Но вскоре после этого ему
предложили четверть паяв магазине филиала фирмы, который открывался в
Сакраменто. Отец переехал туда, и именно там началась моя сознательная
жизнь.
О жизни в Сан-Франциско в моей памяти не осталось ничего. Мои первые
воспоминания относятся к Сакраменто, к тем домам, в которых мы жили. О
первом из них, что на 2-й улице, у меня в памяти осталось лишь несколько
эпизодов. Но вполне возможно, что, хотя бы частью они возникали позже из
семейных рассказов о том времени. И всё же я помню фигуру матери с лицом,
закрытым руками, и несколько взволнованных человек, толпящихся вокруг неё.
Кто-то попал ей снежком в глаз. В этой части Калифорнии снег выпадает
редко, пожалуй, раз в четыре-пять лет, и поэтому снегопад вызывал бурный
восторг у этих людей, приехавших с востока, и они с радостью выбегали из
дома, чтобы побаловаться снегом. Всё это, разумеется, я узнал гораздо
позже. Но то, что мне вспоминается сейчас и, должно быть, хоть частью я
воспринял тогда - это мать, попавшая в беду. А основанием к уверенности,
что я сам всё это видел, является то, что лишь в этом эпизоде я помню её
красивой и очень молодой. Во всех остальных воспоминаниях она уже гораздо
старше и уже не девушка, и не женщина, а просто моя мама, не меняющаяся,
неизменная моя мама, такая же неотъемлемая часть моего существа, как и моя
рука.

Мне кажется, я вижу, как будто бы из окна, в безопасности и не чувствуя
страха, дикого длиннорогого быка с накинутым на шею лассо, которого трое
всадников-ковбоев повалили наземь и удерживали до тех пор, пока не
привязали к дереву. Никто, кроме меня, не помнит этой сцены, но вполне
возможно, что всё это так и было. Сакраменто был оживлённым центром
окружавших его рудников и ранчо.
Расположенный у слияния рек Сакраменто и Америкэн-ривер, город был