"Кристофер Сташефф. Чародей как еретик ("Чародей" #7) " - читать интересную книгу автора

фанатиками. Они непоколебимо убеждены избегать всего, что может быть хотя бы
чуточку грешным - и непоколебимо убеждены, что все остальные тоже должны
стать такими, чтобы не пятнать чистоты веры. И потому они решают, что все
мало-мальски приятное - грех. Песни, пляски, представления, секс...
- И любовь, - пробормотала Гвен.
- Вообще-то, они не заходят так далеко, по крайней мере, не говорят об
этом вслух. Но зато они позаботятся о том, чтобы подросток почувствовал себя
виноватым, если полюбит кого-то еще, кроме Бога, и уж совершенно закоренелым
грешником, если допустит хоть одну фривольную мысль. Не говоря уже о том,
что мы должны проводить каждую свободную минуту в молитвах - не смейся,
милая, я сам таких видел. Не преминут поинтересоваться: "Милорд, вы уже
читали Жития Святых?"
- Ох, милорд. Это добродетельные и богобоязненные люди.
- Это просто банда психопатов! Ты что, хочешь, чтобы твой сын сбросил с
себя все до нитки и швырнул одежду тебе в лицо, только чтобы показать, что
его теперь с тобой ничто не связывает? Или чтоб у твоей дочери стерлись
колени, потому что она слишком много времени провела в молитвах на гранитном
полу?
Гвен передернуло.
- Это святотатство, мой господин!
- Черта с два святотатство! Это почти дословные цитаты из житий святых!
А ты заметила, как мало из таких становятся родителями?
Гвен обиженно скуксилась, и сердито бросила:
- Я заметила, как мало из них прислушивались к соблазнам мирской суеты,
мой господин, и как мало из них погрязли во грехах, став игрушками в руках
нечестивцев.
- Тоже верно, - кивнул Род. - Лишь немногие из них позволили
какому-нибудь своднику соблазнить себя, да и то это было до того, как они
стали святыми. Очень трудно представлять жертвой человека, который людей на
дух не переносит. Но и ты должна признать, дорогуша: если только и делать,
что молиться, то не хватит времени помогать другим людям.
- Не думаю, чтобы это относилось к святым.
- Это вполне относится кое к кому из них! К тем, кто удалялся в глушь и
становился отшельником. Но меня больше волнуют другие, кто оставались жить в
своих деревушках, страдая от насмешек и отчуждения, которым приходилось
отворачиваться от людей. Конечно-конечно, это случалось потому, что они были
единственными праведниками на весь безбожный город - но поймет ли это
семилетний мальчуган?
Гвен покраснела и поджала губы.
- Да-да, я имею в виду нашего семилетнего мальчугана! Не считай его
чересчур взрослым, дорогая. То, что он все схватывает с первого раза, еще не
значит, что он понимает то, о чем ему не рассказывают! Можешь говорить, что
угодно - но можно пасть и жертвой излишнего благочестия.
- Может быть, - процедила Гвен. - Но я еще не встречала ни одной такой
жертвы.
- Встречать не встречала, но сознайся - ты видела крестьян, которые не
смеют сделать ничего, что их приходской священник объявил грехом, из страха,
что умрут на месте и вечно будут корчиться в адском пламени.
Гвен поджала губы и словно окаменела.
- Признайся, признайся! Ты видела таких десятками - бедных крестьян, у