"Кристофер Сташеф. Зачарованный книжник" - читать интересную книгу автора

подвернется случай попросту убить его.
Когда они остановятся на ночь, она, пожалуй, поищет цикуту или
беладонну.
Конечно, можно было бы попробовать среди ночи прокрасться в его
постель, но Грегори и это сделал невозможным. Они разбили лагерь и
поужинали, развлекаясь ленивой беседой. По крайней мере Морага старалась
говорить. Грегори довольствовался ролью вежливого слушателя. Уделяя девушке
все свое внимание (ну, или почти все), он отмалчивался и в поддержание
разговора лишь задавал ни к чему не обязывающие вопросы. Финистер охотно
рассказала ему о прошлом Мораги - эта история, особенно в ее исполнении,
могла смягчить самое жестокое из сердец. Грегори, однако, продолжал слушать,
сочувственно улыбаясь и роняя время от времени приличествующие междометия.
Финистер тем временем дюйм за дюймом придвигалась к нему. При этом она
медленно и осторожно меняла свою внешность, пока не стала выглядеть весьма
привлекательной и, несомненно, соблазнительной. Она повествовала так
мастерски, что под конец вполне искренне всплакнула. Любой другой мужчина
обнял бы ее, чтобы утешить, а там уж ведьма смогла бы превратить утешение в
поцелуй, а объятие в ласку. Но Грегори только вытащил из рукава носовой
платок и протянул ей со словами:
- Дайте волю слезам, мадемуазель. Они не повредят вам, а лишь облегчат
сердце. Конечно, у вас на душе тяжело, ведь вас использовали самым
отвратительным образом.
Эта фраза вызвала у Финистер кое-какие воспоминания, касающиеся ее
собственной юности. Но она усилием воли подавила их, оттеснив назад, в
глубины памяти, - кто ж осмелится открыто думать в присутствии опытного
телепата? Подавив разочарование, она взяла кусок шелка и высморкалась.
- Благодарю, сэр Грегори. Я вовсе не хотела отягощать вас своими
печалями.
- Когда делишь тяжесть с другим, на сердце становится легче, а будущее
кажется светлее, мадемуазель, - заверил ее Грегори. - Если я могу как-то
компенсировать то зло, которое причинили вам мужчины, будьте уверены, я
сделаю это.
Итак, направление снова было выбрано неверно: попытка разжалобить
собеседника своими бедами нисколько не приблизила Финистер к цели. Когда она
осушила слезы, Грегори произнес:
- А теперь спите, и пусть сон исцелит вашу душу.
Ведь вы направляетесь туда, где ваш талант будет оценен по достоинству.
Вы будете жить среди единомышленников, приобретете истинных друзей и
забудете про одиночество. Ложитесь спать, мадемуазель, и пусть сон принесет
сладкое забвение.
На мгновение Морага ощутила панику (ей прекрасно было известно, какой
смысл вложила бы в подобную фразу она сама или ее приятели-убийцы). Но
ведьма напомнила себе, что эти слова прозвучали из уст слабака-Грегори, и
преспокойно принялась устраиваться на ночлег. На самом деле она рассчитывала
бодрствовать до тех пор, пока ее противник не заберется под свое одеяло и не
окажется более уязвимым, чем когда-либо, перед ищущей утешения женщиной.
Но что это? Грегори продолжал сидеть у костра, все так же выпрямив
спину и вперив отсутствующий взгляд в ночь, его руки лежали на коленях
ладонями вверх.
- Милорд, - позвала Морага, попытавшись сменить негодование в голосе на