"Кристофер Сташеф. Волшебник в мире (Волшебник-Бродяга #4)" - читать интересную книгу автора

по свету. Я всенепременно найду себе супруга до того, как мне исполнится
тридцать лет.
- К тридцати годам минует пятнадцать, за время которых ты могла бы
рожать детей! За эти годы ты могла бы выносить и родить восьмерых, а ты
уже проваландалась десять лет, уклоняясь от деторождения на благо
Защитника. Могла бы родить пятерых граждан!
"Граждан, которые подати платят", - с тоской подумал Майлз.
- Но ты-то, Майлз, - укоризненно проговорил магистрат и сдвинул
брови, - ты ведь всегда был пай-мальчиком, никаких хлопот с тобой не
бывало. За всю жизнь ни разу не нарушил закона, даже в браконьерстве не
был замечен!
При мысли о тех публичных наказаниях, которым подвергал шериф
всякого, кого ловили лесничие, Майлз содрогнулся. Нет, он и не помыслил бы
о браконьерстве! Вспомнив о том, как в последний раз видел порку, он
поежился. Крестьянина, что жил в двух деревнях от той, где обитал Майлз,
подвесили за руки к позорному столбу и хлестали по спине плетью-кошкой.
При каждом ударе несчастный вздрагивал всем телом. Сначала ругался, потом
стал кричать от боли, а когда его снимали со столба, бредил. Майлз слышал,
что вроде бы бедолага выжил, но не мог ходить, выпрямившись во весь рост,
еще полгода после порки.
- Так что же ты теперь упрямишься? - требовательно вопросил
магистрат. - Ты ведь отлично знаешь, что давным-давно Защитник издал указ,
согласно которому всякий, кому исполнилось восемнадцать лет, обязан
вступить в брак, дабы мужчины не создавали хлопот магистратам, а женщины
зря не будоражили мужчин. Салине негоже сидеть в девках, в то время как
она способна родить много здоровых детишек, а тебе нечего гулять в
холостяках, когда ты способен заработать денег и обеспечить жену и
семейство.
- Но я его не люблю! - рявкнула Салина, с ненавистью глянув на Майлза.
- Любовь! - фыркнул магистрат. - При чем тут любовь? Мы тут говорим о
браке и рождении потомства, и поелику вы ничего достойного не сказали в
свою защиту и в вашу защиту также никто не высказался, вы либо поженитесь,
либо отправитесь на пограничные фермы, чтобы Защитнику была от вас хоть
какая-то польза!
С этими словами он стукнул молотком по столу, дав понять, что
приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
А исполнен приговор должен был быть в этот же день, до наступления
темноты.
Майлз бежал и гадал: а не стоило ли ему все-таки выбрать отправку на
пограничные фермы. Он вспоминал все, что слышал про эти земли, которые
Защитник желал видеть возделанными, желал, чтобы крестьяне перебирались
туда с насиженных мест, где плодились без счета. Некоторые из этих ферм
располагались на севере. Там было прохладно летом, а зимой стояли свирепые
морозы. Другие фермы находились на западе, в пустынях. Там днем солнце
пекло немилосердно, а ночью становилось жутко холодно. Обитатели ферм были
каторжниками, нарушителями закона - пустой народец, которому самая жизнь
на пустошах. Они и занимались тем, что превращали пустыню в цветущий сад,
а мерзлые земли - в поля овса на несколько месяцев в году. Гнули спины,
чтобы на этих землях смогли жить их дети - если у них были дети, а если не
дети, так новопоселенцы, которых Защитник намеревался отправить туда, как