"Ричард Старк. В зловещей тиши Сгамора" - читать интересную книгу автора

"Пожарный выход".
Дверь пошла тяжело, - она разбухла от испарений ванных комнат; последний
раз ее открывали не иначе, как под Новый год. Паркер с трудом пролез в
образовавшийся проем на площадку за дверью, и оказался на старой
широченной провинциальной лестнице, спускающейся вплотную к стене отеля
несколькими маршами прямо на уличный асфальт. Ступени лестницы разноголосо
скрипели, краска на перилах облупилась и пожухла. Миновав крошечный
тамбур, в котором противно пахли мусорные бачки, мельком отметив выходящие
сюда двери рабочих подсобок, Паркер вышел на улицу.
В этом сонном Сагаморе солнце уже вошло в свою полуденную силу. Свет был
ярок и радостен; из кухни маленького ресторанчика при отеле упоительно
пахло шкворчашими на огне свиными отбивными, жареным луком,
подрумянивающимся в кипящем масле картофелем... Волна превосходного
кофейного аромата дошла до ноздрей Паркера и заставила их вздрогнуть.
Здесь, в провинциальной глуши, в ресторанчиках еще кормили с
восхитительной сельской добросовестностью. Ах, не прав ли был старый Джо
Шир, окончательно кинув здесь якорь, обзаведясь уютным игрушечным домом,
пестуя цветники и деревья в саду, вдыхая зимой морозный воздух диких
прерий, а летом стряхивая со шляпы шоколадную пыль, приносимую ветром с
великих просторов Америки?..
Перед тем, как ступить на открытую всем взорам мостовую, Паркер некоторое
время поизучал ее из-за угла. Нет, слежки за ним не было; куда-то
испарился капитан Янгер; никто в штатском не болтался с видом бесприютного
дурачка у единственной в городке афишной тумбы, - все было чисто, и путь,
несомненно, свободен.
Паркер дошел до полуоткрытого здания аптеки на углу: здесь он узнает, как
добраться в похоронное бюро, упомянутое в некрологе линбрукской газеты.


Глава 2


В пустом зале одуряюще пахли увядшие белью розы. Полумрак скрадывал
размеры помещения. Шафрановый свет исходил от ламп в форме перевернутых
чашечек цветов и едва достигал тисненых коричневых обоев ближайшей стены.
Темно-шоколадный, пушистый ковер под ногами заглушал шаги; плотные, из
ворсистой материи шторы драпировали окна и двери. Шафрановый свет
пропадал, терялся в этих густых, поглощающих его красках, которые так
любили старинные живописцы. В центре, вокруг пустого наклонного подиума в
плетеных ивовых корзинах теряли сознание розы. Белые лепестки осыпали
зловещую и невыразимо-печальную поверхность подиума, на котором совсем
недавно стоял катафалк; нежная шелковистая плоть цветов на глазах старела,
словно бы подсыхала, сворачиваясь в дряблые старческие кулачки...
После яркого, ослепительного солнечного дня там, на улице, Паркер на
мгновение помедчил у дверей, давая привыкнуть глазам к полумраку. Зал был
безнадежно опустелый. Ни единой живой души не было, да и не могло,
казалось, быть час назад у дверей, или рядом с катафалком, ни единый
человек не присаживался в эти роскошные бархатные темно-шоколадные кресла.
Паркер для чего-то проверил, плотно ли закрыл за собой уличную дверь,
покосился на свои пыльные башмаки, пригладил волосы и; бесшумно ступая по