"Иван Терентьевич Стариков. Освященный храм ("Судьба офицера" #3) " - читать интересную книгу автора

И опять Оленичу показалось, что там на пирсе, стоят Гордей и Люда...
Он вышел с ощущением, что ступил на новую землю. Осмотрелся: нет
привычных гор, небо от горизонта до горизонта. Вечное зеркало, старые
развесистые вербы на низких берегах. Городишко - одноэтажные хатки.
Беленькие, веселенькие. В каждом дворе виноградники да вишни. Непривычно.
Жарковато. Воздух вроде теплый и влажный, но в нем не чувствуется прохлады и
свежести карпатских предгорий.
За городком, отойдя немного от остановки, он сделал привал на обочине
дороги, присев на густую, покрытую пылью траву под акацией, прислонившись
спиной к стволу дерева. Рекс разлегся рядом, положив голову на лапы и
вывалив розовый язык.
Передохнув несколько минут, Андрей проголосовал, и первый же грузовик,
пыля и дребезжа, остановился. Пожилой, худой, с морщинистым лицом и с
бледно-голубыми маленькими глазками, шофер вылез из кабины, обошел машину
спереди, озадаченно рассматривая инвалида на костылях, солдатский вещмешок и
прикрепленные к нему жестяной чайник да протез, пса, вставшего на длинные
тонкие ноги.
- Ты не в сторону Тепломорска, браток? - спросил Оленич.
Ошарашенный фронтовым видом инвалида, водитель спросил:
- Откуда ты тут взялся, человече?
- Из госпиталя возвращаюсь, после излечения.
- Эх-ма!.. Садись в кабину. Твоя псина может в кузове?
- А как же!
- А где думаешь поселиться? В городе?
- Думал в Булатовке. Приглашали туда. Посмотрю, может, и осяду там.
- Булатовка село хорошее. Когда-то было богатое, веселое...
- Обеднело?
- Обнищало. Плохо живут люди. Особенно вдовы да такие вот, как ты. Надо
бы поднимать жизнь. Сам понимаю, что-то надо смелое делать, а чувствую себя
как на болотистой местности - не знаю, куда ступить.
- Вроде ты мужик понимающий, а без руля и без ветрил.
Шофер засмеялся, сказал, словно шутку-прибаутку:
- Руль-то есть, да слишком много капитанов: кого слушать? И паруса
имеются, да ветер кружит как смерч, непонятно, куда несет.
- Ишь ты, просто дедушка Крылов! - невесело проговорил Андрей.
И оба замолчали. Для Андрея разговор оказался настолько неожиданным,
что он даже опешил, чтобы не сказать - растерялся. Почему такое
разочарование у этого немолодого человека? Что подразумевал он, говоря такие
жестокие и обидные слова? И сразу вспомнились предостережения Николая
Кубанова. Может быть, действительно что-то сильно изменилось в людях после
войны, а он, Оленич, да и все, кто находится на излечении в госпиталях, не
ведают, что на самом деле происходит с их страной, с их народом?
Водитель остановил машину и виновато объяснил:
- Извини, солдат, что не довез до места назначения. Мне прямо ехать,
спешу застать завгара и механика, а тебе вот направо. Тут недалеко -
километра полтора. Дошагаешь? Вон, видишь курган с треногой на вершине? Так
вот за ней - сто шагов и твоя Булатовка. Не обижайся.
- Ничего, браток, делай свое дело. Дойду пешим строем.
Шофер полез в кузов, подал вещи Оленичу:
- Держи, солдат, свое имущество. - Покачал головой: - До чего же мало