"А.Давыдов (Д.Старков). Не упустите шанс!" - читать интересную книгу автора

положении российской культуры, о нищете профессуры университетов и
школьных учителей, о бедственном положении библиотек, о миллионах,
ежемесячно выбрасываемых на рекламу, о коррупции в правительстве, о
роскошных квартирах и непомерно дорогих автомобилях депутатов Госдумы. Он
говорил, а коллеги слушали его с горящими глазами и пылающими сердцами;
слушали, затаив дыхание.
Наконец Николай Иванович замолчал.
- Да, все это - так, - сказал доцент Соловьев, преподаватель тибетского
языка. - Все это - правда, как ни больно признавать сей факт. Но - как
говорят мои студенты - и что?
- А вот что. - Николай Иванович обвел аудиторию широким взмахом руки. -
Коллеги! Здесь собрались сегодня люди, в сумме обладающие таким запасом
знаний, какой и не снился постановщикам передачи "Не упустите шанс!". Они
просто не в состоянии изобрести вопрос, на который хотя бы один из нас не
знал ответа. Довольно жить в нищете! Богатство лежит под ногами!
Преподаватель истории древнего Востока долго кашлял, прежде чем смог
начать говорить.
- Ваше предложение, уважаемый коллега, совершенно очевидно. Очевидно
настолько же, насколько бесчестно, неэтично и аморально. И я принимаю его.
Раздались аплодисменты. Лишь один профессор Константинов, седой, как лунь,
преподаватель древнегреческого языка и литературы, отрицательно покачал
головой.
- Берегитесь, друзья! - Слабый, надтреснутый голос его едва доносился до
Николая Ивановича из последнего ряда. - Берегитесь hubris, греха неуемной
гордыни. Ученому приличествует жить в скудости...
- Если это ваш Архимед проповедовал такие штуки, - заревел майор Клячкин с
военной кафедры, - правильно его заставили отравиться!
Щеки профессора Константинова неожиданно для всех порозовели.
- Это сказал Гесиод, неуч! - воскликнул он. Но пыл его тут же угас.
Профессор слабо махнул рукой. - А-а... Делайте, как знаете, друзья. Я - с
вами.
Покидая аудиторию, Николай Иванович увидел полную женщину лет пятидесяти,
стоявшую в коридоре у окна.
- Соседка моя, Ксения Семеновна, - пояснил Эдуард Витальевич, яростно
подмигивая доценту через плечо. - Сожительница, можно сказать. Она не
знает. Я ей сказал - ученые меня в институт приглашают, на работу.
- Здравствуйте, - сказала женщина, поджимая губы. - Уж не знаю, на что он
тут, в институте, годен - разве краны чинить. Но, если малость
приработает, надо ему хоть приодеться. Мой-то, покойник, невысокий был да
толстый, а то бы...
Эдуард Витальевич смущенно ухмыльнулся, подхватил ее под локоть и увлек в
направлении выхода.
- Честно говоря, меня эта женщина тревожит, - проговорил доцент
Бабаков-Подольский, глядя им вслед.
- Ну да! - жизнерадостно воскликнул Николай Иванович, - вы ведь, коллега,
старый холостяк!

Вечером следующего воскресенья Эдуарду Витальевичу были заданы вопросы о
том, кто был родоначальником династии Аббасидов, на какие периоды делится
творчество Пабло Пикассо и на какие княжества была поделена Киевская Русь.