"Константин Михайлович Станюкович. Вестовой Егоров" - читать интересную книгу автора

а не то, чтобы держать такого, как я. Известно, молодой супруги надо
слушаться, - прибавил не без иронической нотки в голосе Егоров.
- Ты, скотина, язык-то свой прикуси!..
- Прикуси не прикуси, а я верно говорю...
Адмирал, несколько смущенный, выругал Егорова на морском диалекте и
приказал остаться.
- При мне будешь по-прежнему... Слышишь?
- Слушаю, ваше превосходительство...
- Только смотри... Не вздумай грубить барыне...
- Чего мне грубить?.. Я до барыни и касаться не буду... У их свои слуги
будут... А я при вас...
Во всем угождавший своей молодой жене, в которую был влюблен по уши,
адмирал, однако, решительно отстоял своего старого вестового, далеко не
изящный вид которого и громкий грубоватый голос несколько шокировал изящную
адмиральшу. Адмирал обещал, что Егоров не станет показываться ни в гостиной,
ни в столовой, - для этого можно нанять приличного лакея, - а будет
исключительно служить ему и ходить с ним в плавания. Он ведь так привык к
Егорову.
На этот компромисс адмиральша пошла, и довольный адмирал с прежней
терпеливостью выслушивал ворчливые замечания, которые позволял себе Егоров,
особенно в плавании, когда белая сорока жила на даче, и главным образом
после побывок на берегу, откуда Егоров возвращался по большей части
"урезавши муху".
Эти замечания в последнее время касались преимущественно женитьбы
адмирала. Молодая жена, тратившая много денег и заставлявшая адмирала сильно
ограничивать свои расходы в плавании, возбуждала в Егорове негодование.
Кроме того, и поведение адмиральши ему не нравилось, и он, не без некоторого
основания, предполагал, что белая сорока обманывает адмирала, злоупотребляя
его доверчивостью и "путается" с мичманами.
И нередко, вернувшись с берега, Егоров появлялся в адмиральской каюте
и, прислонившись к двери, говорил заплетающимся языком:
- А еще адмирал... Адмирал, а звания поддержать не можем... Прежде,
бывало, офицеров честь честью, призовем обедать... угостим... Каждый день,
как следовает, по очереди три или четыре офицера у нас кушали, а нонече -
шабаш!.. Одни кушаем... И денег у нас нет... Тю-тю денежки... Айда на
берег... А по какой такой причине?.. Дозвольте вас спросить, Лександра
Иваныч? Как вы об этом полагаете, ваше превосходительство?
- Егоров! Ты пьян, каналья!.. Иди спать...
- И пойду...
Но вместо того чтобы уйти, Егоров оставался в каюте и продолжал:
- А все-таки я вам, Лександра Иваныч, всю правду скажу... Очинно мне
жалко тебя, моего голубчика... И сертучишко-то старенький... и сапоги в
заплатках, и припасу у нас никакого... А кто виноват?.. Сами, Лександра
Иваныч, виноваты... Не послушались Егорова... Небось Егоров, даром что из
матросов, а с понятием... С большим понятием!.. Жили мы с вами холостыми, то
ли дело?.. Слава тебе господи! И деньги у нас завсегда были, и всякого
припасу вдосталь, и звание свое поддерживали... "Егоров! Шимпанского!" -
"Есть!" И несу, что вгодно... А теперь, как глупость-то сделал...
- Егоров! Пошел вон! Искровяню рожу!
Но эта угроза не только не пугала Егорова, а, напротив, приводила его