"М.П.Еремин. К.М.Станюкович. Очерк литературной деятельности" - читать интересную книгу автора

чистотой", а самого Василия Ивановича они тем не менее искренне уважали,
потому что его любовь к делу не подлежала ни малейшему сомнению. А старшего
офицера фон дер Беринга матросы невзлюбили, потому что к чистоте, как и к
красоте корвета, он был равнодушен, а добивался только одного - чтобы
матросы беспрекословно, "как машина", выполняли его распоряжения ("Куцый").
Конечно, в отношениях между матросами и офицерами социальная рознь
сказывалась на каждом шагу, но наряду с ней или, может быть, даже наперекор
ей было здесь и нечто другое: весь экипаж по необходимости должен был быть
объединен общим сознанием, общим чувством противостояния грозной стихии,
всегда чреватой гибелью - гибелью всех, без различия чинов и сословий. Тут
особое значение приобретали личные качества людей. Капитана, мастерски
управляющего кораблем, да если он еще и справедлив, матросы называли
"голубем"; офицер, в самых опасных обстоятельствах сохранявший мужество и
распорядительность, пользовался уважением матросов, если он бывал порою даже
и слишком суров.
...Бескрайние просторы Тихого, Атлантического или Индийского океанов,
сказочная, "райская" природа далеких южных земель - все это влекло, радовало
и удивляло. Особое место занимали встречи с другими, незнакомыми дотоле
народами; русские моряки присматривались к нравам и обычаям этих народов без
тени высокомерия, с непринужденной открытостью и веселым доброжелательством.
И как раз во время этих встреч каждый из них отчетливее и пронзительнее
чувствовал себя, сознавал себя русским человеком, человеком из великой
страны России. В долгом плавании воспоминания о родине неизбежно порождали
тоску по ней; на корабле тосковали все - и матросы и офицеры. Но образ
родины, образ России в матросских мечтах вырисовывается величественнее и
поэтичнее; ведь ее песни поют на корабле только матросы, русская речь со
всей ее пестротой и размашистостью звучит в матросских разговорах.
В других, "неморских" произведениях Станюковича народ почти всегда за
кулисами, и его речь там раздается весьма редко. В морских рассказах и
повестях матросское слово несет на себе главную поэтическую "нагрузку";
стоит только ему зазвучать, как появляется новая, свежая краска,
неожиданная, чаще всего веселая интонация, и благодаря этому весь тон
повествования приобретает глубину или, как сказали бы в наше время,
стереофоничность.
Станюкович в этих произведениях не скрывает ни жестокости, ни дикого
разгула страстей, ни равнодушия одних, ни подлости других; но при всем при
этом в восьмидесятых и девяностых годах они производили ободряющее
впечатление. Литература тех лет в различных вариантах представила фигуру
рефлектирующего скептика, готового подвергнуть сомнению не только успех
борьбы, но и сам ее смысл; в морских рассказах и повестях Станюковича
действовали люди, которым некогда было рассуждать о смысле борьбы; они
должны были быть готовы к ней каждую минуту.


* * *

На четвертом десятилетии своей литературной деятельности Станюкович
стал знаменитым писателем. Но он так и не сумел стать писателем, более или
менее обеспеченным. Как и в прежние годы, ему приходилось много работать.
Его крепкий от природы организм слабел, болезни не проходили. Он часто ездил