"Константин Михайлович Станюкович. Свадебное путешествие" - читать интересную книгу автора * Заурядная (франц.).
Вдруг Никс нахмурился и раздраженно промолвил: - Повернем... Сейчас полюбуешься вот этим мерзавцем, который пришел сюда... "Мерзавец" в образе почтительного швейцара подошел к Никсу и, снимая фуражку с галуном, чуть слышно прошептал: - Когда же? Все вам отдал, Николай Иваныч! - Видите, женился... Получу... Вернусь через месяц... Все получите, - почти тихо, чуть слышно промолвил Никс. И внушительно и громко прибавил, сунув швейцару золотой: - Так смотри же, Викентий!.. Ступай! Никто, разумеется, не догадался в чем дело. Швейцар, по-видимому, мало обнадеженный, что скоро посмотрит на свои деньги, не особенно горячо поблагодарил и, надевши фуражку, с мрачным видом пошел к выходу. - Нет!.. Это черт знает что... Скотина вообразил, что удираю из-за его тысячи рублей... Пробил второй звонок. - Так будь другом, Венецкий... Все, что просил... - Постараюсь, Никс. - Один месяц пусть подождут... Один месяц - и все до копейки... Телеграфируй в Алупку... Разумеется, условно... - Конечно... Друзья вернулись к вагону. - Счастливец Никс! - говорили приятели. - Прелестная пара! - заметила какая-то дама. Все посторонились, когда пожилой господин в фетре подошел к племяннице. Он три раза поцеловал Мету, наскоро перекрестил ей лоб и сказал: - До свидания, Мета... Если удосужишься, напиши - как погода в Крыму. - Непременно, дядя... Будь здоров! - Какое тут здоровье? - недовольно промолвил его превосходительство, точно Мета осмелилась желать здоровья человеку, который постоянно считает себя нездоровым и все-таки работает с утра до ночи, удивляя по временам авторов восторженных статеек "железной энергией и неусыпным трудолюбием" его превосходительства. - Ты, дядя, взял бы отпуск... Нельзя так работать! - с трогательным участием проговорила Мета. - Приезжай в Крым... - Отдохни ты за меня, Мета! - шутливо сказал дядя. Мета уж была в объятиях матери, а пред его превосходительством словно выплыл из-за жены Никс, почтительно наклонив обнаженную, коротко остриженную белокурую голову. - Ну, доброго пути, Николай Иваныч! - довольно равнодушно говорил пожилой господин, и взгляд его стал еще застланнее и, казалось, непроницаемее. Он протянул маленькую руку в лайковой желтой перчатке и, слегка пожав руку нового родственника, не внушавшего доверия ни к его способностям, ни к его средствам, ни к его основательности, прибавил чуть-чуть мягче, но все-таки деловым тоном: |
|
|